Некоторые положения трассологии при судебно-медицинской экспертизе следов холодных орудий на костях черепа

При судебно-медицинской экспертизе механических повреждений тела и соответствующих частей одежды одной из основных задач является определение вида ранящего орудия, а если возможно, то и признаков, индивидуализирующих такое орудие. Научной и практической разработке этого вопроса в судебной медицине посвящены современные работы в области судебной травматологии и физико-технических методов исследования.

Вид ранящего орудия и его индивидуальные признаки, определяемые при анализе особенностей повреждения, могут быть установлены в каждом экспертном случае с различной степенью конкретизации и достоверности. Наиболее эффективными для судебно-следственных целей являются такие заключения, которые констатируют происхождение (или его возможность) повреждения от определенного экземпляра орудия, являющегося вещественным доказательством по делу.

Сам по себе процесс экспертного определения орудия по признакам причиненных им повреждений должен быть построен соответственно положениям трассологии, которым в криминалистике уделяется особое внимание, но в судебной медицине эти положения используются явно недостаточно. На некоторых из них, имеющих первостепенное отношение к вопросу определения так называемых холодных орудий убийства по следам на костях черепа, мы и остановимся в данной статье.

Мы считаем необходимым отметить, что определение ранящего орудия по следам, которое оно оставило на теле пострадавшего и покрывающей его одежде, относится к компетенции судебно-медицинской экспертизы. Это обусловлено рядом обстоятельств. Во-первых, выполнение подобных экспертиз требует специальных судебно-медицинских познаний; во-вторых, вопросы, решаемые при названном виде экспертизы, обычно стоят в неразрывной связи с другими судебно-медицинскими экспертными вопросами и, наконец, в-третьих, сам объект исследования указывает на область знаний, необходимых для его полноценного изучения.

Определение ранящего орудия по оставленным им следам может производиться в двух вариантах. Первый из них: если орудие еще не обнаружено, экспертиза устанавливает, каким оно должно быть, Второй: если орудие обнаружено, экспертиза устанавливает, могло ли быть причинено имеющееся повреждение данным экземпляром орудия или, когда это возможно, не причинено ли повреждение именно данным экземпляром орудия. При втором типе экспертизы первый вариант выступает в качестве составной, предваряющей ее части.

Степень экспертной индивидуализации (конкретизации) ранящего орудия на основании изучения оставленного им следа зависит от ряда условий. В их числе первостепенное значение имеют характер материала следовоспринимающего объекта, индивидуальная выраженность признаков ранящего орудия, механизм нанесения повреждения, количество повреждений от воздействия одного и того же орудия на изучаемом объекте, полнота экспериментального воспроизведения повреждений предполагаемым орудием ранения.

Рассмотрим вкратце сущность отмеченных выше положений, предпослав указание на один общий закон трассологии: достоверное суждение об орудии, оставившем след, мыслимо лишь тогда, когда оно само по себе, а также его след являются устойчивыми. Под устойчивостью в данном случае понимаются неизмененность общей формы и внешних деталей орудия после нанесения повреждения, правильно выраженное отображение формы орудия в оставленном им следе, длительное сохранение формы следов, возникших в момент нанесения повреждения.

Из всех тканей человеческого организма наиболее выразительным следовоспринимающим материалом являются плоские кости, что зависит от их конфигурации, плотности, прочности и устойчивой пластичности, обусловленных биофизическими свойствами и архитектоникой костной ткани. К числу их в первую очередь должны быть отнесены кости свода черепа. Как показывает наша многолетняя экспертная практика, именно на этих костях чаще всего наблюдаются повреждения, наиболее отчетливо отображающие особенности ранящего орудия.

Индивидуальная выраженность признаков ранящего орудия зависит от своеобразия его общих очертаний и отдельных размеров, а также от характера и числа мелких деталей на ранящих поверхностях. Эти детали могут быть образованы в процессе изготовления орудия или в процессе его употребления.

Под механизмом нанесения повреждения следует понимать: направление движения ранящего орудия по отношению к поражаемому телу; направление движения поражаемого тела по отношению к ранящему орудию (подвижному, неподвижному, движущемуся); силу каждого из этих движений; количество энергии, обусловленное встречей двух сил (при движении ранящего орудия и поражаемого тела).

При этом следует отметить, что в зависимости от указанных факторов, а также от характера самого ранящего орудия повреждения, возникающие на костях свода черепа, могут быть представлены вдавлениями (иногда в виде контурированных оттисков), проломами (сквозными и неполными), рассечениями, переломами и трещинами, часто сопутствующими всем этим видам повреждений. В зависимости от вида перечисленных повреждений и характерных их особенностей эксперт в каждом конкретном случае может установить большее или меньшее количество данных для конкретизации признаков ранящего орудия и механизма нанесения повреждения.

Наличие нескольких повреждений от одного и того же орудия обычно позволяет наиболее достоверно судить о его признаках. Такое суждение слагается в результате установления (путем сравнения) устойчивости одних и тех же особенностей в нескольких следах в результате суммирования однородных особенностей, которые оказались воспроизведенными в отдельных повреждениях. Отсюда в целом создается возможность получить наиболее полные данные о внешних признаках ранящего орудия.

Как уже говорилось, обычно окончательной задачей подобных экспертиз является установление того, что имеющееся повреждение могло быть причинено определенным экземпляром орудия или что оно причинено именно этим экземпляром. Экспертное решение указанных вопросов мыслимо лишь с применением эксперимента.

Его задачей является воспроизведение отождествляемым орудием следов, подлежащих сравнению с повреждением на костях черепа. Этот эксперимент неизменно приходится повторять многократно, поскольку необходимо найти такие условия нанесения повреждений, при которых образуются достаточно выразительные следы (наиболее пригодные для сравнения), и получить несколько однородных повреждений, чтобы определить устойчивость следообразования.

В принципе всегда желательно получать экспериментальные следы на том же материале, на котором находится отождествляемый след.

Но на практике это оказывается далеко не всегда возможным, что, в частности, относится и к многократному воспроизведению следов на костях черепа. С одной стороны, лимитировано получение трупного материала, и, как правило, недопустимо наносить повторные повреждения на костях одного и того же черепа. С другой стороны, экспериментальное нанесение повреждений, тем более многократное, по костям свода черепа может в ряде случаев исказить мелкие, а иногда даже и крупные детали ранящей поверхности отождествляемого орудия. (Напомним, что, по данным Раубера, костная ткань скелета человека близка по сопротивлению на растяжение к чугуну и латуни, на сжатие — к железу и в 2—3 раза крепче гранита).

Рис. 1. Слева — пролом в кости черепа. Справа — экспериментальный пролом восковой пластинки от удара концом металлического наконечника сковородника.

Рис. 2. Слева — экспериментальный пролом папье-маше от удара торцом одной из рукояток плоскогубцев. Справа — пролом в кости черепе.

Все вышесказанное обычно заставляет применять в качестве экспериментальных следовоспринимающих поверхностей различные материалы, выбор которых диктуется характером самого повреждения и ело деталей на исследуемых костях свода черепа. Так, например, в нашей практике мы используем ,воск, пластилин, картон, ватманскую бумагу (прокаленную над электрической плиткой), папье-маше и, наконец, вазелиново-восковую массу, налитую на стекло.

В зависимости от задач, поставленных при воспроизведении экспериментальных повреждений, некоторым из этих материалов придается форма, аналогичная участку свода черепа с имеющимися ранениями.

Пластинки воска мы используем для воспроизведения проломов без растрескивания (рис. 1), папье-маше и картон—для переломов с растрескиванием (рис. 2), пластилин — для вдавлений, контурированных оттисков без растрескивания и для воспроизведения мелких деталей оттисков (рис. 3), картон и папье-маше — для вдавлений с растрескиванием (рис. 3), ватманскую бумагу — для контурированных вдавлений с растрескиванием (рис. 4), полив вазелиново-восковой массы (композиции) на стекле — для воспроизведения следов от острия рубящего орудия (рис. 5).

Рис. 3. Вверху — оттиск на пластилине плоской частью конца плоскогубцев. В середине — экспериментальное вдавление от удара по картону этой же частью плоскогубцев. Внизу — вдавление на кости черепа.

Результаты сравнения повреждений на костях свода черепа и на следовоспринимающих поверхностях иллюстрируются в актах экспертиз соответствующими фотографиями, причем нередко мы используем как весьма наглядный прием стереофотографию.

Рис. 4. Вверху— экспериментальное вдавление от удара газовым ключом на ватманской бумаге, покрывающей восковую болванку. Внизу — вдавление на кости черепа.

Рассмотренные положения из области трассологии касаются не только отождествления так называемых холодных орудий убийства по следам на костях свода черепа. Эти же положения в равной мере применимы к другим судебно-медицинским исследованиям по определению ранящих орудий на основании изучения морфологических особенностей повреждений.

В заключение мы позволим себе остановиться на одном весьма существенном вопросе, а именно на критериях, определяющих при вынесении экспертного заключения возможность той или иной степени индивидуализации (конкретизации) ранящего орудия.

Рис. 5. Вверху — следы от мельчайших дефектов лезвия топора по месту разруба в кости черепа. В середине — следы от экспериментального соскоба лезвием топора по вазелиново-восковой композиции. Внизу — демонстрация совпадения деталей следа по месту разруба черепа с деталями экспериментального следа.

К сожалению, в этом направлении до сих пор не найдены какие-либо теоретические, например математические, приемы аналитической оценки совпадения сравниваемых признаков (наподобие принятых при дактилоскопической идентификации). Поэтому здесь эксперт оказывается вынужденным пользоваться субъективной оценкой признаков, выявленных при эксперименте, руководствуясь следующим основным положением: «Само собой разумеется, что тождество с собою уже с самого начала имеет своим необходимым дополнением отличие от всего другого¹.

При этом чем более выражены индивидуальные признаки изучаемого объекта, тем нагляднее проявляется его индивидуальность.

Под индивидуальной выраженностью признаков в изучаемом нами вопросе понимается четкость и устойчивость очертаний самого орудия и оставленного им следа, своеобразие общей формы и размеров следа, особенность формы и размеров отдельных деталей, специфические черты взаимосочетания этик деталей, количество их, которое создает возможность качественной оценки.

Экспертное суждение о пределах индивидуализации ранящего орудия слагается в результате объективной оценки индивидуальной выраженности особенностей этого орудия. При этом весьма важно, чтобы они не только были достаточно убедительны для эксперта, но и наглядно продемонстрированы в акте экспертизы для представителей следствия и суда, которые получают таким образом возможность лично удостовериться в правильности экспертного заключения.

¹ Ф. Энгельс . Диалектика природы. Госполитиздат, 1955. стр. 169.