Современное состояние вопроса колото-резаных повреждений по данным литературы

Колото-резаные ранения составляют значительный объем судебно-медицинских исследований. Во всех работах настоящего времени о колото-резаных повреждениях хорошо освещены их морфологические свойства, изучены возможности судебно-медицинского определения индивидуального экземпляра колюще-режущего орудия по особенностям повреждений в тканях тела, научно обоснована идентификация орудия по совокупности признаков, каждый из которых изолированно имеет лишь относительное значение.

До 1950 года в отечественной судебно-медицинской литературе не было сколько-нибудь значительных работ по колото-резаным повреждениям. Большинство авторов считало колото-резаные повреждения разновидностью колотых, а не отдельным видом травмы.

Первые исследования, посвященные вопросу о зависимости колото-резаных повреждений кожи и внутренних органов от особенностей клинка орудия, были проведены С.П. Прибылевой (1954). В своей работе автор подчеркнула разницу в механизме образования колотых и колото-резаных повреждений, обосновала необходимость выделения колото-резаных повреждений в самостоятельный вид механической травмы.

В то же время, Т.А. Будак (1954) изучала повреждения кожи и текстильных тканей, причиненные различными колюще-режущими орудиями, но, учитывая прежние взгляды на классификацию колюще-режущих орудий, отнесла ножи и кинжалы к группе колющих предметов.

М.И. Авдеев (1959), рассматривая повреждения острыми орудиями и оружием, отмечает, что колюще-режущие орудия имеют острый колющий конец и одно или два лезвия и относит к ним кинжалы, финские и охотничье ножи, а остальные типы ножей им были отнесены к режущим орудиям, которые, согласно его классификации, имеют клиновидное сечение и остро режущий клинок.

Начиная с 1955 года, многие авторы занимались проблемой колото-резаных повреждений, поднимая вопросы об идентификации колюще-режущих орудий по особенностям повреждений на теле и одежде. Было сделано обобщение, что экспертные возможности при острой травме значительно выше, чем принято было считать. В это время формируется научно обоснованное суждение об особенностях орудия травмы и механизме его действия. Однако появляется необходимость в разработке и внедрении в экспертную практику новых специальных приемов и методов для изучения колото-резаных повреждений.

В 1955 году появляются работы В.Я. Карякина, который, изучая колото­резаные повреждения, изложил особенности их, обусловленные орудием причинения повреждения. Также им было предложено, с целью решения вопроса о форме и размерах концевой части клинка, проводить заливку раневых каналов пластическими массами для получения слепка и его изучения с целью идентификации клинка. В 1963 году он же предложил метод идентификации клинка по следам микрорельефа лезвия на реберных хрящах, а также изучил особенности повреждения волос по краям кожных ран, причиненных колюще-режущими и колюще-рубящими предметами.

В своей монографии, посвященной изучению повреждений колюще-режущими орудиями, В.Я. Карякин (1966) дал характеристику свойств повреждений колюще-режущими орудиями на различных тканях тела человека, одежде и находящихся в ней предметов; описал особенности повреждения волос по краям и у концов ран, помогающие отличить действие колюще-режущих орудий от действия других острых предметов; указал на признаки действия обуха и лезвия клинка и признаки, отличающие дополнительный разрез от основного. Автором освещается соответствие между шириной клинка и длиной повреждений на различных тканях, а также соответствие между длиной введенной части клинка в тело и глубиной раневого канала, вводится понятие о механизме действия колюще-режущего орудия и его связь с морфологическими свойствами образующихся повреждений.

Многими исследователями рассматривался вопрос о применении рентгенографии при решении вопросов об идентификационных свойствах колюще-режущих орудий (Л.K. Литвиненко, 1959; Ю.П. Щупик, 1959; С.И. Попов, 1962). Авторы отмечали возможность, при определенных условиях, по тени на рентгенограмме судить о форме и размерах клинка. При этом ряд авторов (А.М. Гамбург, 1962; Т.А. Будак, 1964) считали, что рентгенологическое исследование раневого канала имеет ряд преимуществ по сравнению с методом получения слепков. По их мнению, слепок не может точно отражать размеры и форму клинка, так как в результате заливки пластической массы может происходить расширение канала и изменяться его форма. Основными недостатками метода заливки считались: технические трудности при работе с пластической массой, хрупкость получаемых слепков и возможность нарушения целостности раневого канала при извлечении слепка. Небольшую эффективность слепков отмечает Ф.Б. Дворцин (1958).

Наблюдения О.И. Маркарьяна (1961) и Б.В. Молотова (1961) свидетельствуют об ограниченной практической ценности метода рентгенографии раневых каналов. По их мнению, рентгенографическое исследование каналов технически трудно, что может быть обусловлено отсутствием достаточного навыка и особенностями анатомической структуры поврежденных тканей.

В работах В.И. Акопова (1958), Х.М. Муртазаева (1958), А.Д. Бернарди (1959) отмечается необходимость непосредственной микроскопии колото-резаных повреждений, а не только осмотра и изучения их невооруженном взглядом. В то же время B.J1. Святощик (1956, 1958) предпринимает попытку математическим путем установить ширину клинка колюще-режущего орудия по длине кожной раны, однако Т.А. Будак, А.И. Хорун, С.И. Котов в 1964 году, проверив в эксперименте прием В.Л. Святощика относительно математического определения ширины клинка, пришли к заключению о его небольшой практической значимости. Авторы поставили под сомнение достоверность выводов В.К. Стешица и Ш.А. Ачекеева (1960), подтверждающие данные В.Л. Святощика.

A.П. Загрядская, Л.С. Федоровцева, Е.Б. Далецкий (1966) предлагают использовать при экспертизе колото-резаных повреждений, с целью идентификации колюще-режущего орудия, ряд лабораторных методов. Например, для выявления следов металла с поверхности клинка по краям и в окружности повреждений на тканях тела и одежды использовать цветные химические реакции, контактнодиффузионный и электрографический методы. По наблюдению Т.К. Будак (1964) цветные химические реакции, предложенные А.П. Загрядской как дополнительный метод исследования колото-резаных повреждений, с успехом могут быть использованы применительно к резаным ранениям, нанесенным орудиями, содержащими железо.

В дальнейшем, Ю.В. Капитонов (1972), учитывая неодинаковый механизм образования основного и дополнительного разрезов, который обусловливает различную выраженность отложения железа по краям колото-резаного повреждения, приходит к выводу о целесообразности проведения цветной химической реакции Пэрлса при экспертизе колото-резаных повреждений для установления свойств ранящего предмета: наличие обуха, ширина клинка по длине обушкового и основного разрезов, а также механизм погружения и извлечения клинка.

B.И. Бучинский, Ф.Л. Бычкова (1964) отмечали целесообразность цитологического исследования наложений на предполагаемом орудии травмы, предложенного А.П. Загрядской, при этом несколько модифицировать технику приготовления мазков. Л.С. Федорцова (1966) дополнила исследование элементов биологического происхождения, оставшихся на повреждающем предмете, разработав методику определения половой принадлежности соматических клеток.

А.П. Загрядская (1967) поднимает вопрос о целесообразности изучения и разработки критериев для решения вопроса об условиях причинения повреждения - определение позы потерпевшего в момент получения повреждения, взаиморасположение его и нападавшего, направление и сила удара. Она же считает актуальным вопрос о возможности судебно-медицинского определения индивидуального экземпляра колюще-режущего орудия по особенностям повреждения не только хрящей, но и других тканей тела.

В 1968 г. В.Л. Карякин обобщает опыт проведения судебно-медицинских экспертиз по поводу повреждений, причиненных колото-резаными орудиями, с целью решения вопроса о возможности нанесения повреждения конкретным экземпляром колюще-режущего орудия и предлагает сравнительное изучение свойств повреждений и орудий. Он предлагает прежде всего проводить биологическое исследование представленного ножа, с целью выявления на нем крови и клеток поврежденных тканей и органов, так как цитологическое исследование (А.П. Загрядская, 1961, 1962) дает положительные результаты даже в случаях, когда кровь не обнаруживается. Им же предложено обязательное описание ножа, с отражением индивидуальных характеристик по следующим критериям: составляющие части ножа, материал изготовления, тип его, размеры, особенности обуха. При экспертной оценке возможности причинения повреждения имеют значения не столько максимальные показатели ширины клинка и его обуха, сколько ширина его на уровне, соответствующем глубине раневого канала.

А.Н. Ратневский (1972) рассматривает вопрос о возможности установления конкретного экземпляра орудия на основании индивидуальных свойств кожной раны, особенно в ранах с малыми размерами с использованием дополнительных возможностей, заключенных в применении метода восстановления первоначального вида повреждений путем обработки высушенных препаратов в уксусно-спиртовом растворе. Им было установлено, что особенности строения клинка и отображающие их детальные свойства раны находятся в прямой проекционной связи, а характер отображения этих особенностей стабилен, т.е. форма, размеры, расположение по отношению к другим деталям повреждения, локализация относительно краев и концов отображается всегда одинаково. Использование специальных растворов (Т.А. Будак, 1956, 1964; А.Н. Ратневский, 1972; И.И. Мазикин, 1973; В.М. Антипов, 1973; Л.Ф, Беньковская, 1977; Г.А. Савостин, 1981; Г.Л. Серватинский, 1986; В.Н. Гужеедов, 1999) помогло достаточно детально изучить морфологические особенности колоторезаной раны кожи. В настоящее время в ней выделяют три группы составляющих ее повреждений: основной разрез, дополнительный разрез и побочные повреждения. Исследования предыдущих лет (В.Я Карякин, 1966; А.П. Загрядская, 1968; Ю.В. Капитонов, 1984) показывают, что в формировании основного разреза участвуют все детали клинка ножа: острие, обух, скос обуха, лезвие и основание клинка. Исследования последних лет (И.Н. Иванов, Г.Л. Серватинский, 1987; И.Н. Иванов, 1991, 1999, 2000) позволили систематизировать морфологические признаки колоторезаных ран, получены новые данные о морфологии следов вкола, обушковых разрезов, следов пятки, бородки и показана их значимость для установления механизма образования и идентификации орудия травмы.

В судебно-медицинской экспертизе колото-резаных повреждений важное значение имеют идентификационные исследования следов трения - скольжения на хрящевой и костной тканях. Известно, что идентификационное значение имеют следы, образованные скосом лезвия, на качество которых влияют многочисленные факторы. Установлено, что на следовоспринимающие свойства ребер влияют возрастные изменения хрящевой ткани, а рассечение ребра ножом с затупленным лезвием сопровождается разрывом хряща и, вследствие этого, невысоким качеством трасс (В.Я. Карякин, 1966; М.И. Войлер, 1972; С.С. Самищенко, 1979).

Н.С. Эделеев (1982) изучает влияние свойств боковых поверхностей колюще-режущего орудия на образование трасс от микрорельефа лезвия. Он предположил, что шероховатость боковых поверхностей клинка должна влиять на процесс трассообразования и отражаться в повреждениях, так как плоскость рабочей части орудия в момент нанесения повреждения плотно контактирует с тканями. В ходе исследования им было проведено две серии экспериментов, с использованием двух типов клинков - с нулевой шероховатостью боковых поверхностей и с клинками, имеющими выраженный микрорельеф лезвия. Выявлено, что при действии клинков с шероховатой поверхностью на стенках раневых каналов могут оставаться следы неровностей этой поверхности, которые искажают трассы, возникшие от микрорельефа лезвия орудия. Им разработана методика определения степени шероховатости плоскостей клинка при помощи щупового профилирования, предложены критерии оценки степени шероховатости клинка, установлена закономерность влияния с учетом степени шероховатости и механизма действия орудия.

Получили дальнейшее развитие подходы в оценке совпадающих трасс. Первоначально было определено, что для установления тождества достаточно восемь совпадающих признаков (В.И. Войлер, 1972), однако эти данные были получены без учета качества динамических следов. Исследованиями В.И. Костылева (1972, 1977) установлено, что трассы делятся на мелкие, средние и крупные - в зависимости от ширины и высоты борозд. При использовании мелких и средних должно быть не менее тридцати совпадающих валиков и борозд.

Морфологические признаки действия острия изучались И.Н. Ивановым, Г.Л. Серватинским (1989). Целью работы было установление и систематизация признаков острия колюще-режущих орудий в ранах, так как отдельные признаки отражены в работах других авторов, например, А.Н. Ратневский (1972) в своей работе отмечает, что затупленное или закругленное острие оставляет небольшой след осаднения в краях колото-резаной раны; затупленность острия приводит к утрате им как режущих, так и колющих свойств, а иногда действует как острорубящее орудие («Методические рекомендации об определении свойства клинка колюще-режущего орудия», 1982). Авторами было исследовано 110 ран, в ходе исследования было установлено, что форма острия ножа, та или иная степень его затупленности, наряду с силой и направлением удара влияют на глубину кожной воронки в момент взаимодействия орудия с поверхностью тела. При микроскопии повреждений были обнаружены три вида следов, которые были классифицированы как прокол, микроразрыв и микроразруб. Было предложено детально исследовать острие, так как именно эта часть клинка, наряду с признаками действия лезвия и обуха наиболее информативно отображается в следах повреждений.

В настоящее время, в связи с изменением законодательной базы, введением нового УК и УПК РФ для реконструкции событий преступлений, значительная роль отводится судебному медику. Проблемой установления конкретных условий, способа и механизма причинения телесных повреждений в случаях использования орудий ручного применения, и в частности колюще-режущих орудий, занимался И.А. Геды- гушев (1999). Он считает, что вопрос о механизме нанесения повреждения, в рамках которого определяют тип, вид орудия, направление и силу воздействия - один из трудноразрешимых. В ходе производства судебно-медицинских экспертиз в случаях колото-резаных повреждений эксперту почти всегда приходится решать вопросы о том, какими из представленных ножей были причинены повреждения и с какой силой был нанесен удар. Учитывая данные других авторов, решающих проблемы идентификации орудия причинения повреждения, И.А. Гедыгушев предлагает проведение экспериментальных исследований, максимально приближенных к реальным (т.е. для эксперимента использовать исследуемый или аналогичный объект; плоскость клинка ориентировать в том же положении; удар наносить в том же направлении и на глубину, установленную при исследовании тела с повреждением). Автор предлагает проводить дифференцирование различных условий контактного взаимодействия клинка и кожи, так как отображение признаков действия острия ножа на коже позволяет уверенно определять действовавшее орудие и скорость его внедрения в тело. Им экспериментально подтверждена зависимость скорости и силы удара на отображение микропризнаков в повреждении - образование микроразрывов и микроразрубов, что является важным звеном в решении главной задачи - реконструкции событий и фактов конкретного преступления.

В «Руководстве по судебной медицине» (В.В. Хохлов, Л.E. Кузнецов, 1998) обобщаются имеющиеся ранее публикации относительно колото-резаных повреждений, а также возможности идентификации конкретного экземпляра орудия по имеющимся повреждениям. Даны характеристики колото-резаных ран, предложена классификация острых орудий с учетом особенности устройств и механизма действия. Дается комплексная оценка колото-резаных повреждений, указывается на необходимость их дифференциальной диагностики с режущими и колотыми повреждениями; приводятся критерии, позволяющие судить о возможности причинения повреждения собственной рукой. Рекомендуется проведение ситуационных экспертиз для решения вопроса о реконструкции события причинения повреждения. Особое внимание уделено идентификации колюще-режущих повреждений и предполагаемого орудия травмы. Широко освещены идентификационные признаки, выявляемые при исследовании одежды, мягких тканей. Указано несколько способов трассологических исследований и приведены критерии оценки трассологических исследований с возможностью статистической оценки.

Экспертные возможности по идентификации орудия травмы существенно повышаются при исследовании колото-резанных повреждений одежды, о чем указывают в своих работах С.Д. Кустанович, 1965; В.Я. Карякин, 1966; П.П. Комаров, 1979.

Многие авторы (В.Я. Карякин, 1966; А.А. Солохин) указывают на наличие воронкообразного углубления в области воздействия острия. Аналогичный механизм вкола имеют и колотые раны (Н.Г. Олейник, 1989), на основании чего, по характеру и морфологии повреждения, Н.Г. Олейник смогла выделить признак, указывающий на условия вкола и на следообразующие свойства поверхности. Однако в своей работе автор не учитывала смещаемость кожи и одежды в конкретной области человека, не учитывала плотность тканей.

Таким образом, анализ приведенных выше публикаций свидетельствует о том, что в настоящее время хорошо освещены и изучены морфологические свойства колото-резаных повреждений, возможности судебно-медицинского определения индивидуального экземпляра колюще-режущего орудия по особенностям колоторезаных ран, научно обоснована идентификация орудия по совокупности признаков, каждый из которых изолированно имеет лишь относительное значение. Однако до настоящего времени отсутствуют четкие критерии зависимости морфологических и метрических свойств повреждений от локализации в различных областях тела человека; отсутствуют стандарты, практические рекомендации по изъятию препаратов кожи для идентификационных исследований; отсутствуют эти же данные о рекомендуемых областях проведения экспериментальных исследований ножей (как орудий травмы). Кроме того, нет данных о возможных кожных заменителях как следовоспринимающих объектах, которые могли бы в полной мере отображать свойства ножа как следообразующего объекта для проведения экспериментальных исследований в условиях, когда проведение идентификационных вколов на биоманекене невозможно или затруднительно. Указанные причины и определили тему наших дальнейших исследований.