Крайне тяжелая форма менингококковой инфекции – как причина молниеносной смерти ребенка

Смерть ребенка – это всегда чрезвычайное происшествие, требующее помимо глубокого знания патологических процессов болезни, понимания чувств людей, их должностных обязанностей и возможностей.

В нашем случае, мать девочки З., 1999 г.р. 24.04 в 16 часов пришла в детский сад за дочерью и увидела её лежащей в группе на диване. Девочка жаловалась на головную боль, а подошедшая воспитательница с таблетками «от температуры», сказала, что у ребенка после сонного часа поднялась температура и её морозит. Дома сразу была вызвана скорая помощь. В 17-00 часов врач «скорой», измерив температуру тела (38,7°) и осмотрев ребенка, поставила диагноз «ОРЗ», рекомендовала принимать жаропонижающие препараты (панадол и свечи), а на следующий день обратиться к участковому педиатру в поликлинику. Жаропонижающие препараты не помогали, температура не сбивалась, девочка жаловалась на головную боль и просила пить. В 00 часов 15 минут ей стало хуже. 25 апреля в 00.40 к З. повторно была вызвана бригада СМП, которая отказалась выехать в связи с тем, что СМП была вызвана не матерью ребенка, а бабушкой, проживающей по другому адресу. 25 апреля в 00.46 часов мать ребенка вызвала бригаду СМП, которая поставила З. диагноз «Острый аппендицит? Перитонит?». З. 25 апреля   в 1 час 30 минут была госпитализирована в Уссурийскую городскую больницу. После совместного осмотра врачом СМП и дежурным хирургом городской больницы З. был поставлен диагноз «менингококковая инфекция», потерпевшая в 2 часа была госпитализирована в реанимационное отделение Уссурийской детской больницы, где в 5 часов 58 минут наступила ее смерть.

При исследовании медицинской  документации, сопутствующей случаю смерти ребенка, клинико-морфологической картины болезни и биоматериала, с учетом данных специальной медицинской литературы, была произведена судебно-медицинская оценка настоящего случая смерти.  Существо экспертных выводов состояло в том, что причиной смерти девочки З. 22.08.1999 года рождения явилась менингококковая инфекция смешанной формы (менингококкемия + менингит с преобладанием менингококкемии), молниеносного течения с инфекционно-токсическим шоком III-IV степени и двусторонними массивными кровоизлияниями в надпочечники с развитием острой надпочечниковой недостаточности (синдром Уотерхауса-Фридериксена).

Отмеченные в амбулаторной карте ребенка периодические заболевания и сопутствующие им состояния, предшествующие менингококковой инфекции, не находятся в прямой причинной связи с развитием настоящего заболевания  и смертью девочки от тяжелой формы менингококковой инфекции.

В известной степени, быстрота развития болезненных симптомов менингококковой инфекции у девочки с геморрагическим синдромом и полиорганной недостаточностью вследствие  острой токсемии, можно объяснить иммунно-аллергической стороной патогенеза менингококковой инфекции. При этом, неспецифической сенсибилизации организма ребенка могло предшествовать перенесенное годом ранее ОРЗ с острым трахеитом, ринофарингитом и аллергическим компонентом.

При анализе летального исхода заболевания ребенка, мы имели в виду тот очевидный факт, что человек (больной или бактерионоситель) является единственным источником менингококковой инфекции. У большинства лиц, заразившихся менингококком, практически нет клинических проявлений; примерно у 1/10-1/8 из числа заболевших возникает картина острого назофарингита и лишь у отдельных лиц, как у девочки З., развивается генерализованная молниеносная форма болезни с летальным исходом в течение первых суток.

У девочки с благополучным медицинским анамнезом, при отсутствии предполагающих эпидемиологических данных по заболеваемости в детском коллективе, предупредить развитие заболевания и его крайне тяжелую форму течения с септицемией и полиорганной недостаточностью было практически невозможно.

Теоретическая возможность диагностики менингококковой инфекции у ребенка при первичном ее осмотре врачом СМП существовала: так как при дифференциальном диагнозе ОРВИ и менингококкового назофарингита имеются некоторые различия. При менингококковом назофарингите заболевание начинается остро, повышение температуры тела до 38°С. Ребенок жалуется на головную боль, боли в горле или першение, заложенность носа. Отмечается вялость, адинамия, бледность. При осмотре зева выявляется гиперемия и отечность задней стенки глотки и ее зернистость – гиперплазия лимфоидных фолликулов, набухание боковых валиков. На задней стенке глотки может быть небольшое количество слизи. При ОРЗ – ОРВИ лихорадка розовая, самочувствие чаще не страдает, а после приема жаропонижающих улучшается. В данном случае, со слов матери, вялость, адинамия нарастали.

Практическая реализация своевременной диагностики менингококковой инфекции не осуществилась в связи с осмотром девочки в продромальный период болезни, при отсутствии четкой менингеальной симптоматики, геморрагического компонента и отсутствии врачебной настороженности о возможности менингококковой инфекции. Существенным фактором своевременной диагностики любого заболевания являются также квалификация и практический опыт специалиста.

С первых минут установления диагноза и даже при подозрении на менингококковую инфекцию на догоспитальном этапе больному немедленно вводятся левомицетина сукцинат в дозе 50 мг/кг и преднизолона 40-60 мг. При отсутствии в укладке левомицетина или детям до 2-х лет вводят пенициллин в дозе 100 тыс. ЕД/кг массы. В стационаре доза пенициллина 200-300 тыс. ЕД/кг. Суточную дозу вводят равными частями каждые 4 часа без ночного перерыва.

Возможность благоприятного исхода менингококковой инфекции у ребенка стала маловероятной на догоспитальном этапе при повторном вызове бригады СМП, когда у девочки уже при наличии геморрагической сыпи не проверялась менингеальная симптоматика, менингококковая инфекция не была заподозрена, а эвакуация больного ребенка произведена в непрофильный стационар.

В связи с отсроченной диагностикой инфекции у девочки, своевременность и объем оказанной ей медицинской помощи также оказался отсроченным, неполным, смещенным к госпитальному этапу медицинской помощи.

Активная медицинская помощь по поводу менингококковой инфекции на этапе СМП не оказана в связи с не диагностикой заболевания врачами СМП. Симптоматическая терапия по поводу ОРВИ, проводимая в этот период, соответствовала установленному диагнозу и была в целом правильной.

В городской больнице первичные мероприятия по поводу менингококковой инфекции были правильными, своевременными, в достаточном объеме, но не получили непрерывного продолжения, поскольку врач реанимационного отделения отнес менингококковую инфекцию к особо опасным инфекциям, хотя индекс контагиозности ее составляет 10-15 %,  менингококк неустойчив во внешней среде и для соблюдения эпидемиологического режима достаточно было отгородить кровать с больным ширмой.

Неотложные медицинские мероприятия в отделении реанимации детской больницы г. Уссурийска были проведены своевременно, в полном объеме, в соответствии с установленным диагнозом заболевания и крайне тяжелым состоянием больного ребенка.

Патологоанатомический и судебно-медицинский диагнозы по данным вскрытия   объективно отражают и подтверждают факт заболевания и смерти ребенка от менингококковой инфекции в той клинико-морфологической форме, которая была диагностирована у больной в лечебных учреждениях г. Уссурийска, где ей оказывалась квалифицированная медицинская помощь.

Клиническая картина менингококковой инфекции развилась у девочки во время нахождения в детском коллективе со второй половины дня 24.04   с появления признаков назофарингита и с 16.30  признаков менингита – головная боль, вялость, в 18.00 – рвота, к 00.45 – повторная 2-х кратная рвота, головная боль, сыпь, акроцианоз.

Отказ направить бригаду СМП к больной по вызову бабушки противоречит ст.41 Конституции РФ, основам законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. с изменениями от 1998 г., 1999 г., 2000 г., 2003 г., 2004 г., 2005 г. – ст.ст. 30, 31, 34, 38.

Задержка прибытия СМП в связи со звонком бабушки не имеет принципиального значения, поскольку врачами СМП диагноз менингококковой инфекции самостоятельно выставлен не был, лечения по поводу данного заболевания специалистами СМП не проводилось.

Заподозрить менингококковую или другую инфекционную патологию и главное правильно оценить состояние ребенка, в принципе, можно было и при первичном осмотре больной бригадой СМП.

При повторном осмотре врачами СМП  девочки диагноз заболевания для грамотного врача был вполне очевиден. В комплекте СМП имеется специальная укладка оказания экстренной помощи, которая могла быть применена с одновременной доставкой ребенка в специализированную больницу.

Эндотоксиновый (инфекционно-токсический), геморрагический шок – это синдромокомплекс патогномоничный для развития менингококкемии. Он не характерен для ОРВИ и ургентной хирургии (острый аппендицит, перитонит).

Возможность одномоментной и правильной диагностики основного заболевания у З. – менингококковой инфекции – при первичном врачебном осмотре девочки врачом СМП была затруднительной в силу нечеткости клинической картины болезни в этот период и отсутствия  врачебной настороженности на вероятность менингококковой инфекции в детском коллективе.

Тем не менее, дифференциальная диагностика ОРВИ, острого аппендицита, перитонита и менингококковой инфекции для опытного врача была в принципе возможна.

Выявленная симптоматика, подозрительная на острый аппендицит и перитонит, поскольку оба заболевания требуют экстренной хирургической помощи и динамического наблюдения больного, предполагала и расширение диагностических методов обследования, включая ректальное.

При установлении у ребенка диагноза менингококковой инфекции, врач СМП должен доставить больного в детскую инфекционную больницу, при её отсутствии в инфекционное отделение больницы для взрослых, а по жизненным показаниям – в любое ближайшее медицинское учреждение.

Безусловной прямой причиной смерти ребенка З. явилась развившаяся у неё крайне тяжелая форма менингококковой инфекции, молниеносного течения с инфекционно-токсическим шоком и полиорганной недостаточностью.

По данным медицинской литературы и клинической практики на базе Хабаровской детской краевой инфекционной больницы имени Пиотровича А.К., летальный исход при смешанных формах менингококковой инфекции, в случае отсутствия адекватной и своевременной терапии, наступает через 12-24 часов от начала болезни.

Широко распространенное носительство менингококка, с одной стороны, и низкая восприимчивость людей к возбудителю, с другой, определяют основные эпидемиологические черты менингококковой инфекции: длительность менингококконосительства обычно не превышает 2-3 недель, изредка до 6 недель; передача возбудителя происходит только при тесном и длительном общении с инфицированным лицом, поскольку менингококк крайне нестоек вне организма; заражение здорового человека практически возможно, когда расстояние между ним и больным или носителем не превышает 0,5 м; риск заражения возрастает по мере удлинения срока общения; возможно заражение не только аэрогенным путем, но и через загрязненные слюной предметы.

Продромальный период (от инфицирования до заболевания) длится от 2-4 суток до 10 дней, что исключает возможность инфицирования девочки  24.04.06 г. в условиях детского дошкольного учреждения. Теоретически носитель менингококковой инфекции мог быть и в детском саду, но так как индекс восприимчивости инфекции низкий, а возбудитель во внешней среде неустойчив, то заболевание З. могло носить единичный характер, а менингококконосительство у иных (вне детского сада) лиц могло протекать в форме назофарингита, который может пройти самостоятельно.

Отказ врача городской больницы от госпитализации девочки в связи с особой опасностью менингококковой инфекции, с учетом тяжелого состояния ребенка, требовавшего неотложных мероприятий, по нашему мнению, носил необоснованный характер. Сам факт заболевания ребенка в детском дошкольном учреждении и его молниеносной смерти от менингококковой инфекции, по нашему мнению, серьезное основание для углубления экспертных знаний по вопросам клинико-морфологической диагностики инфекционных заболеваний детей и взрослых.