«Независимая» судебно-медицинская экспертиза в уголовном процессе

В последнее время становятся нередкими случаи употребления в прессе, при производстве по уголовным и гражданским делам и в специальной литературе словосочетания «независимая судебно-медицинская экспертиза». Обычно оно используется в случаях, когда одна из сторон не удовлетворена уже имеющимся в деле заключением эксперта и требует производства нового исследования. При этом термину «независимость» придаются совершенно различные значения. Исходя из анализа нормативных актов и литературы, можно выделить три основных подхода к наполнению понятия «независимая экспертиза» правовым содержанием.

Первый, наиболее распространенный, подход базируется на неправильном понимании ст. 53 «Независимая медицинская экспертиза» Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 года. В абзаце 2 этой статьи даётся легальное определение данного понятия: «Экспертиза признается независимой, если производящие её эксперт либо члены комиссии не находятся в служебной или иной зависимости от учреждения или комиссии, производивших медицинскую экспертизу, а также от органов, учреждений, должностных лиц и граждан, заинтересованных в результатах независимой экспертизы». Ссылки на эту статью в качестве обоснования возможности производства «независимой» судебно-медицинской экспертизы в уголовном и гражданском процессе встречаются как в монографиях и учебных пособиях (И. Е. Лобан, И. Г. Заславский, В. Л. Попов, 2003), так и в ходатайствах сторон в уголовном и гражданском процессе. Однако такое мнение не основано на действующем законодательстве: в абзаце 1 этой же статьи Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан содержится чёткий перечень видов проводимых независимых экспертиз, который ограничен патолого-анатомическим вскрытием (ст. 48 Основ) и военно-врачебной экспертизой (ст. 51 Основ). Судебно-медицинская и судебно-психиатрическая экспертиза, регулирование которых Основы осуществляют в ст. 52, в этот перечень не входят. Более того, ст. 52 основ констатирует, что «порядок организации и производства судебно-медицинской и судебно-психиатрической экспертиз устанавливается законодательством Российской Федерации», т.е. УПК РФ и Законом «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Следовательно, говорить о «независимой» судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизе в контексте Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан не представляется возможным. Кроме того, как будет показано далее, часть норм этой статьи Основ вообще не могут применяться в настоящее время, так как противоречат действующему процессуальному законодательству.

Во-первых, положения абзацев 1 и 2 ст. 52 Основ о производстве экспертизы только в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения в контексте действующих процессуальных законов, которые предусматривают свободу выбора экспертного учреждения или эксперта, уже не могут служить препятствием для производства экспертиз в негосударственных учреждениях или даже вне медицинских учреждений. Во-вторых, неприменимо к производству судебных экспертиз положение абзаца 4 ст. 53 Основ, дающего гражданину возможность выбора экспертного учреждения и эксперта, поскольку действующие процессуальные кодексы предусматривают назначение экспертизы исключительно специальным субъектом (следователем, судом), причём при выборе эксперта или экспертного учреждения мнение сторон лишь учитывается, но не является обязательным.

Второй подход наиболее характерен для ходатайств сторон судебного разбирательства, однако время от времени встречается и в научной периодике. Согласно ему, «независимой судебно-медицинской экспертизой является исследование», которое производит «независимое медицинское экспертное учреждение» — т.е. «привлекаемое компетентными органами в соответствии с законом для исследования качества оказания медицинской помощи или с целью установления юридически значимых фактов, учреждение, не входящее в региональную систему здравоохранения и не являющееся государственным экспертным учреждением» (И. В. Васильев, А. В. Артеменко, 2004). Т. е., термину «независимый» придаётся «определённая смысловая нагрузка — неподчинённость региональным органам управления здравоохранением». Соответственно, авторами предлагается разработать механизмы производства экспертиз в указанных учреждениях и внедрить их в практику. Очевидно, что в данном случае имеет место подмена понятий — термин «независимая экспертиза» приравнивается к понятию «негосударственная экспертиза», проведение которой стало возможно после ввода в действие упомянутого выше федерального закона № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 г. и действующего УПК РФ.

Несмотря на очевидные достоинства такого подхода (поскольку использование негосударственных организаций для производства экспертиз действительно является в определённых ситуациях целесообразным), он кроме указанного характеризуется и другими существенными недостатками — в частности, предполагает излишнее дублирование в подзаконных актах положений действующего процессуального законодательства, а кое в чём и противоречит ему. Как уже было указано выше, субъект, назначающий экспертизу, свободен в выборе лица или учреждения, которое будет её проводить: единственным препятствием может являться лишь отсутствие у эксперта необходимых специальных знаний. Поэтому возможность производства экспертизы в негосударственном, «независимом» учреждении уже имеется и используется. Установление же обязательности производства экспертизы по отдельным категориям дел в определённых учреждениях входит в противоречие с большим числом процессуальных норм, так как ограничивает самостоятельность субъекта процесса в выборе средств доказывания, основанную на принципе свободы оценки доказательств и отсутствия у доказательств заранее установленной силы (ст. 17 УПК РФ). Необходимо заметить, что хотя закон в виде исключения и допускает такое ограничение (правило об обязательном назначении экспертизы, установленное ст. 196 УПК РФ), оно основано на объективной невозможности установления определённых обстоятельств, входящих в предмет доказывания, иными средствами, чем производство судебной экспертизы, причём эта невозможность носит характер закономерности, т.е. наблюдается во всех случаях, когда возникает потребность установлении данных обстоятельств. В случае же с выбором между государственным и «независимым» экспертным учреждением нельзя говорить об объективной закономерности, поскольку возможность производства экспертизы в данном учреждении с соблюдением всех требований процессуального законодательства невозможно определить заранее, на все случаи жизни; поэтому и необходимо по каждому делу отдельно оценивать эту возможность и принимать решение с учётом этой оценки.

С другой стороны, можно согласиться с тем, что правовая база производства негосударственных экспертиз недостаточна, процессуальная практика их назначения не отработана. По этой причине приходится сталкиваться с попытками привлечения одной из сторон к проведению судебно-медицинских экспертиз лиц, хотя и имеющих высшее медицинское образование, но не являющихся специалистами в области судебной медицины, не имеющих соответствующего сертификата и лицензии. Нередко не только наличие специальных познаний в таких случаях вызывает сомнения, но и независимость этих «экспертов», оплата труда которых зачастую проводится не судом в установленном процессуальном законодательством порядке, а одной из сторон.

Третий подход общепринят в учебниках и специальной литературе по уголовному процессу [2, 4, 5, 6]. Он основан на том, что независимость — это неотъемлемое свойство любой судебной экспертизы, которое находит выражение в самостоятельном характере производства исследований экспертом, его процессуальной самостоятельности в своей области (А. В. Смирнов, К. Б. Калиновский, 2004). ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» в ст. 7 утверждает независимость эксперта как одну из важнейших его характеристик: он «не может находиться в какой-либо зависимости от органа или лица, назначивших судебную экспертизу, сторон и других лиц, заинтересованных в исходе дела». Эксперт дает заключение, основываясь на результатах проведенных исследований в соответствии со своими специальными знаниями. Для обеспечения этого свойства установлен комплекс правовых гарантий, связанных с назначением и производством экспертизы, включающий в себя права и обязанности эксперта (ст. 57 УПК РФ), правила об отводах (гл. 9 УПК РФ), возможность признания доказательств недопустимыми и правила их оценки (гл. 10—11 УПК РФ), чётко регламентированный порядок назначения и производства экспертизы, предусматривающий активное участие в нём всех заинтересованных в исходе дела лиц (гл. 27 УПК РФ). При этом законодателем устанавливается и подчёркивается автономность эксперта — он обладает статусом, отличным от процессуального статуса других участников процесса, лично отвечая за проведенное исследование и данное заключение. Хотя государственный эксперт, как должностное лицо, административно зависим от руководства того экспертного учреждения, в котором он работает, однако эта зависимость не распространяется на производство им конкретных экспертиз и дачу заключения по ним. Администрация учреждения, где работает эксперт, (в том числе и региональные органы управления здравоохранением), как и иные должностные лица по действующим законам не вправе вмешиваться в ход экспертного исследования и давать эксперту указания, предрешающие содержание выводов по конкретной судебной экспертизе (ст. 14 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»). Лица же, виновные в оказании воздействия на эксперта, подлежат ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации по ст.ст. 302 и 309 УК РФ.

Очевидно, что экспертиза, которая не соответствует требованию независимости, попросту не может быть признана судебной и подлежит отводу как недопустимое доказательство, потому в рамках данного подхода употребление термина «независимая судебно-медицинская экспертиза» некорректно ввиду его тавтологичности: любая судебно-медицинская экспертиза является по сути своей независимой, а «зависимая» медицинская экспертиза не может быть судебной. Более того, попытки использовать это термин в судебной практике носят дискриминационный характер — ведь, если одна из экспертиз (чаще всего дополнительная или повторная), выполненная негосударственным экспертом, именуется «независимой», подразумевается что другие экспертизы, выполненные в установленном законом порядке в государственных экспертных учреждениях заведомо «зависимы». Тем самым нарушается положение действующего процессуального законодательства о равенстве доказательств, а также о презумпции невиновности — до того момента, когда судом не будет установлен и доказан факт наличия объективной зависимости эксперта, давшего заключение, а само заключение не будет отвергнуто судом как недопустимое доказательство, любая экспертиза автоматически должна считаться независимой.

Выводы:

Таким образом, изложенное выше позволяет сделать следующие выводы:

1. Использование термина «независимая судебно-медицинская экспертиза» в рамках действующего законодательства некорректно, поскольку не существует отдельного вида судебных экспертиз, характеризуемого (в отличие от других видов) независимостью. Любая судебно-медицинская экспертиза, проведённая с полным соблюдением требований процессуального законодательства является независимой, а если данные требования нарушены, экспертиза перестаёт считаться судебной и её результат должен быть признан недопустимым доказательством.
2. Введение специального института «независимой» экспертизы в качестве факультативного для случаев, когда стороны дела сомневаются в объективности «традиционных» экспертных учреждений, нецелесообразно, поскольку процессуальное законодательство предусматривает возможность назначения повторной экспертизы при наличии обоснованных сомнений в правильности первичной экспертизы и предоставляет субъекту процесса возможность выбора эксперта или экспертного учреждения исходя из специфичных для каждого дела обстоятельств.
3. Институт обязательного производства особой «независимой» экспертизы по отдельным категориям дел (например, связанных с расследованием преступлений медработников при выполнении их должностных обязанностей) противоречит принципам действующего процессуального законодательства и потому такое требование предъявляться не может.