Судебная психиатрия на III Международном конгрессе психиатров в Монреале

На III Международном конгрессе психиатров, состоявшемся в Монреале (Канада) в июне 1961 г., судебной психиатрии было посвящено 5 заседаний судебнопсихиатрической секции, возглавляемой Реми (Швейцария). Было заслушано 26 докладов и выступлений.

Надо сказать, что судебнопсихиатрическая секция была представлена на конгрессе довольно слабо. Отсутствовали такие представители судебной психиатрии Запада, как Гиббенс (Лондон), проф. Банн (Голландия), Рубинштейн (Англия), Ансел (Франция). Активное участие в работе секции принимал Стюруп (Дания).

Дискуссии в основном касались вопросов борьбы с преступностью. В докладах было указано на рост преступности, особенно детской, в Швеции, Англии, США. Так, в США в 1960 г. более 1 млн. юношей совершили преступления, через детские суды прошло более 450 000 детей до 16 лет, из них 100000 было осуждено.

По-прежнему представители судебной психиатрии Англии, США и других капиталистических стран, исходя из неоломброзианских позиций, утверждали, что всякое преступление есть проявление психической неполноценности или психической болезни. Поэтому, с их точки зрения, борьба с преступностью должна выражаться в лечении преступников. Много докладов сделано о лечении малолетних правонарушителей (Кауфман, Брейтнер, Филиппе и др.).

Представители советской судебной психиатрии считают, что проблема преступности является социальной и не должна рассматриваться с позиций биологии. Правонарушения же, совершаемые психически больными по патологическим мотивам, не являются преступлениями в истинном значении этого слова, а лишь опасными действиями психически больных.

В связи с определением преступления как проявления болезни во многих странах установлен принцип «неопределенного приговора», т. е. приговора, в котором не определен срок пребывания в тюрьме («пока больной не излечится»). Мы считаем принцип «неопределенного приговора» методологически неправильным. Если речь идет о наказании, то в интересах наказуемого оно должно быть определенным. В условиях капиталистического общества «неопределенный приговор» может быть использован как способ «удлинения наказания» (особенно для политических преступников). Если же речь идет о психически больном, то приговора не должно быть вообще. В этих случаях у нас выносят определения о лечении, которые, естественно, не должны иметь сроков, так как лечение продлевается или прекращается в зависимости от состояния больного.

Понятие «уменьшенная вменяемость» принято почти во всех странах, поэтому на этом вопросе внимание не заостряли. Дискуссия возникла по поводу учреждений, подобных возглавляемому Стюрупом в Дании (полутюремного-полупсихиатрического типа). В таких учреждениях «уменьшение вменяемых» психопатических личностей в соответствии с «неопределенным приговором» длительное время содержат в изолированных больничных условиях и подвергают лечению в основном психоанализом, а при сексуальных правонарушениях допускается кастрация. Опыт подобных учреждений у нас показал, что скопление психопатических личностей в одном месте, возможность влияния их друг на друга, сознание своей безответственности и объяснение своих поступков «слабым здоровьем» плохо влияют на больных. Вменяемые психопаты должны находиться в тюрьме и подвергаться там общим мерам наказания. Психопатических личностей с глубокими изменениями психики признают невменяемыми, и в соответствии с этим они либо находятся под наблюдением районного психиатра, либо лечатся в общих психиатрических учреждениях, либо при их социальной опасности подвергаются принудительному лечению. Характерно, что в большинстве стран возросло число противников подобного типа учреждений. Указывалось, что принцип создания подобных учреждений «страдает ненужной гуманностью и не приносит пользы самим психопатическим личностям». Известный интерес в этом плане представляет доклад Нейштаттера (Англия) «Психиатрические вопросы уголовной ответственности в Англии», где сообщалось, что в 1957 г. в Англии введен новый закон об убийствах, согласно которому при психической неполноценности (задержка развития, психопатии и пр.) ответственность уменьшается до степени непредумышленного убийства. К таким состояниям относят невроз. Садистические же убийства оценивают как непреодолимые влечения. Всем этим лицам выносят «неопределенный приговор». Содержание и лечение их производятся в указанных выше учреждениях.

Что касается проблемы психогений, то прежде всего надо сказать, что она в основном перекрывалась проблемой неврозов. Относительно большое количество докладов посвящено депрессии и ее лечению. Доклады были построены на синдромологическом принципе (среди депрессий описывались и депрессивные психогенные реакции). Психогенные реакции и неврозы рассматривали чаще с идеалистических позиций, либо с позиций экзистенционализма, неофрейдизма, психодинамизма. Там, где речь шла о физиологической базе, устанавливали непосредственные связи между травмирующими переживаниями и мозговым субстратом: либо в плане ретикулярной субстанции, либо в плане нейрогуморальной теории стресса, что особенно характерно для Канады. Иногда в оценке психогений сочетались противоположные теории.

Отличительной чертой многих докладов был эклектизм — сочетание различных концепций и методов, взаимоисключающих друг друга: от павловского учения об условнорефлекторной деятельности до психоанализа и экзистенционализма включительно, причем докладчики подчеркивали эклектизм как некое положительное качество, как широту и объективность взглядов. Показателем этого эклектизма явился интересный доклад Эя. Кроме того, Эй в своей «органодинамической» концепции фактически отошел от нозологического принципа. Отсюда отказ от разграничения между неврозами и психозами, между заболеваниями органическими и функциональными, между психозами эндогенными и симптоматическими.

Шмальдбах (Австрия) сделал доклад о «неврозах тяжбы». На основе 500 наблюдений он выделяет группу «психиатрогенного происхождения». На Западе эксперты-психиатры не находятся на государственной службе, а оплачиваются сторонами, в результате чего при следственном и судебном разбирательстве идет борьба экспертов различных сторон. Истец-пациент, сопровождаемый «своим психиатром», выполняющим роль легального советчика, напряженно следит за психиатром ответчика или страховой компании. В связи с этим возникает психиатрогенное сутяжничество.

Гиббс (США) сделал доклад о психогенных эмоциональных последствиях травматических повреждений, в котором он хотя и признает психоаналитические концепции, но считает, что концепция «страха возможности кастрации и отделения головы от туловища», являясь пригодной для анализа психического состояния больного, почти бесполезна при его лечении. При этом он переходит к чисто богословским позициям и утверждает: «В продолжении всей жизни мы учим, что несчастье, страдание и боль являются нашими наказаниями за несправедливость. Поэтому надо доказать пациентам, что они не были невинными жертвами. Это рассеет их гнев и приведет к выздоровлению».

Флах, Бурель и Льянг изучали метаболизм кальция при депрессивных реакциях. Отметив прямую зависимость между выделением кальция в моче и вариациями симптомов депрессии, они предложили лечение имипрамином.

Алонзо (Италия) предложил антропологическую концепцию неврозов. Рекомендуя не объединять понятий невроза и психопатии, он фактически их объединил, рассматривая биогенез невроза с позиций антропологической школы, психогенез — с позиций экзистенционализма, а социогенез — с позиций психоанализа.

Кристал и Петти сообщили об эмоциональных нарушениях у эмигрантов, связанных с большими разочарованиями на родине и вынужденным отрывом от нее, что рассматривается с психоаналитических позиций как отрыв от матери. Тут же, исходя из концепции эволюционистов, они говорили о регрессе эмоциональности и развитии психогенного заболевания, которое представляет попытку разрешения внутреннего конфликта (психоаналитическая концепция). Лечение заключается во вскрытии этого конфликта, что способствует эмоциональному созреванию.

Десмонд Мак-Грас сделал сообщение о синдроме Ганзера, где говорил о возможности его возникновения спустя длительное время после травмы при затянувшейся рентной установке. Для дифференцирования с шизофренией и симуляцией он рекомендует психологические тесты и электроэнцефалографию.

Когэн, Сильверман и Шмавоньян сообщили о нейрофизиологических гуморальных и личностных факторах при экспериментальном стрессе (исследовано 35 человек). Корреляции были установлены между психологической реакцией, уровнем адреналина в моче и деятельностью периферической нервной системы (кожная сопротивляемость). Тревожно-пассивная реакция связана с большим содержанием адреналина в моче, чем гневно-агрессивная. В заключение они подчеркнули, что обнаружены корреляции между восприятием, эмоциональностью и нейрофизиологической и эндокринологической деятельностью, которые надо учитывать при постановке диагноза и терапии.

Бартон описал «учрежденческие» неврозы, возникающие при длительном пребывании в психиатрических больницах, туберкулезных санаториях, тюрьмах, у сирот и т. д. Они характеризуются апатией, падением инициативы, потерей интересов, покорностью, смирением, общей заторможенностью. Эти состояния отграничивают от поздних стадий шизофрении.

Леви сделал доклад «О новом подходе к лечению депрессивных реакций». Он указал на необходимость возможно более раннего распознавания первых, неясно выраженных, «стертых» форм депрессии, которые необходимо немедленно лечить, чтобы они не приняли выраженную форму.

Проблема психопатий также рассматривалась с различных позиций. Особое внимание в связи с малолетними правонарушителями-пси-хопатами ей было уделено в судебнопсихиатрической секции. Одно секционное заседание конгресса было посвящено патологическому развитию личности; на этом заседании заслушан доклад О.В. Кербикова. Некоторый интерес представляет доклад «Истерическая личность» (невробиологичеекий этюд), сделанный М. Донжье, С. Донжье и Г. Гасто, которые изучали данные электроэнцефалографии у истерических личностей при звучании «психодинамической» структуры. При этом были найдены типичные феномены: вариации a-ритма; возникновение θ-ритма; изобильная гиперсинхронизация при глубоком дыхании и задержке дыхания; эпизоды гиперсинхронности, доходящие до серии пикообразных типичных волн в ответ на элементарные (звук, свет) и сложные (символы, слова, связанные с травмирующей ситуацией) раздражители. Эти свойства авторы рассматривают как периодически возникающую невробиологическую незрелость и проявление «травмафилии» в противоположность «травмафобии» при психастении.

Энгельгард (ФРГ) и Андерсон (Англия) остановились на невропсихопатологических показаниях к аборту, причем в ФРГ интерес заострен на проблеме рождаемости, а в Англии — на реактивных состояниях и самоубийствах женщин, которым отказано в прерывании беременности. Поставлен вопрос об изменении закона об абортах.

На конгрессе была продемонстрирована «Русская судебная психиатрия», изданная Стюрупом в Дании, где приведены основные принципы советской судебной психиатрии и даны переводы на датский язык докладов советской делегации в Копенгагене в 1958 г.