Материалы к характеристике судебно-медицинской экспертизы в Автономной Калмыцкой области

В 1920 г. калмыцкий народ получил автономию, как и большинство мелких народностей СССР.

Ранее Калмобласть составляла часть Астраханской губернии и в .медицинском отношении обслуживалась небольшим количеством врачей и большим:—фельдшеров. По данным Калмстатбюро, население Калмобласти в настоящее время имеет численность 137.000 человек, из которых 37.000 русских, киргиз, часть татар и около 100.000 калмыков.

Территория области огромна — 78.000 квадратных верст, следовательно, плотность народонаселения чрезвычайно мала (приблизительно, 1 3/4 чел. на 1 квадратную версту). Все население сосредоточено в аймаках с разной численностью (в виде русских сел и деревень) и в улусах (тип уездного города). В административном отношении вся область подразделяется на 9 улусов с центром в гор. Астрахани. В медицинском отношении обслуживается штатом в 99 человек, из которых 27 врачей и 72 фельдшера. В отношении медэкспертизы таковая осуществлялась и, как увидим далее, осуществляется в большинстве случаев фельдшерами.

• Настоящие материалы добыты мною отчасти из архива Облсуда, отчасти Облздрава, в частности любезно сообщены сотрудниками названных учреждений, возглавляющих таковые, за что приношу им сердечную благодарность.

.Краткие данные о состоянии экспертизы в Астраханской губернии и Калмыцкой Автономной области были сообщены нами на районном совещании судебно-медицинских экспертов в сентябре 1925 г. и были первым островком на неизвестном материке судебно- медицинской экспертизы РСФСР по картинному выражению главного суд.-мед. эксперта НКЗ, д-ра Лейбовича.

Целью настоящей работы является сообщение не голых цифр и фактов, а попытка вскрыть сущность тех глубоких и подчас грубых погрешностей в отправлениях медэкспертизы (а следовательно и суда), каковые нередко происходят отчасти по объективным условиям, отчасти вследствие неквалифицированной экспертизы.

Нет никакого сомнения, что там, где высоко стоит экспертиза, высоко и правосознание, малочисленны и преступления, при плохой медэкспертизе мы имеем обратные отношения.

Поэтому и понятно, что масса посягательств на здоровье и права личности имели место в Калмобласти до 1926г., где лишь недавно ликвидирован бандитизм, и где только суровые бытовые обычаи удерживают от разного рода правонарушений.

Лозунгом современной медэкспертизы является поворот ее лицом к деревне, я бы еще добавил и лицом к нацмен, ибо во всех мелких республиках постановка экспертизы качественно хуже, чем в РСФСР, на окраинах также в сравнении с городами.

Печальное состояние медэкспертизы Калмобласти заставляет обратить на таковое особенное внимание; между тем, как в СССР экспертиза становится на твердые ноги, мы пока не видим этого в Калмобласти.

Какие же данные имеются в настоящий момент для суждений об мало-мальски удовлетворительном состоянии медэкспертизы в Калмобласти? Оказывается никаких.

Во всей области нет ни одного специалиста,— судебно-медицинского эксперта; имеется два судебно-медицинских набора, из которых один негодный; после съезда привезен 3 новый набор, а потому, естественно, нужно ожидать ничтожный процент вскрытий трупов по сравнению с наружным осмотром, что и подтверждается следующими данными:

В разговорах с судебными деятелями сквозит основной мотив — недовольство экспертизой, отсутствие веры в нее, отсутствие в ней ясности, убедительности, а иной раз и здравого смысла.

Причина такого недовольства весьма понятна, ибо в подавляющем большинстве случаев экспертиза находится в руках фельдшеров и акушерок (до 75% и в 25% в руках врачей), но и врачебные экспертизы не могут порадовать, а иной раз бывают и курьезны.

Не приходится уже говорить о каких-либо судебно-химических экспертизах на территории области. Все вещественные доказательства из области исследуются в 3-х пунктах: Астрахани, Ростове н/Дону, Сталинграде, смотря по расстоянию от места преступления. Не лишне заметить, что исследований вещественных доказательств по численности чрезвычайно мало.

До районного съезда в городе Саратове (в 1925 г.) Центр давал 7 платных единиц для Калмобласти, затем помощь центра резко оборвалась до одной платной единицы, чем был окончательно выбит стул из-под слабого и хилого ребенка — местной суд. мед. экспертизы.

Означенные 7 единиц создавали небольшой придаток к зарплате улусных врачей, и оклад в Калмобласти был относительно выше, чем в Астраханской губернии, достигая в некоторых местах до 80 руб., вместо 50 в Астраханской губернии, что и привлекало врачей в степь для работы среди некультурного населения.

После этого мероприятия экспертиза, не имея материальной базы, в области совсем захирела. Громадная площадь и отсутствие транспортных средств создают объективные условия, при которых экспертиза не может подняться на ноги. Ничтожная материальная помощь центра, отсутствие литературы и научного контроля над работой степных экспертов, Абсолютная оторванность их от центра и, самое главное, — от лица, ведутощего этим делом в облздраве, довершают огромную тяжесть, лежащую на суд. медицинской экспертизе у молодого политически народа. Между тем представители судоследственных и административных властей все чаще обращаются к врачу-эксперту, ожидая от него в соответствующих случаях исчерпывающего ответа, согласно новейшим данным нашей специальности. И что же получают они от «экспертов» Калмыцкой Автономной области?

Нижеследующие примеры ответят на этот вопрос: привожу копии документов-экспертизы, взятых мною из уголовного отдела облсуда: «Такого-то числа в присутствии таких-то понятых я, фельдшер такой-то, произвел осмотр гр. Н., умершего от огнестрельного ранения, при чем оказалось, что труп находится в сенях землянки, лежит во весь рост, на вид труп имеет около 40 лет, руки скрещены на груди, труп лежит вверх лицом, правый бок и бедренная часть тела сине-багрового цвета, в правом паху имеется огнестрельная рана, как видится пуля прошла через лобковую часть полового органа и застряла в левом бедре, т. к. выходного отверстия не имеется.

Яичная мошонка и детородный член вздуты и сине-багроватого цвета, других признаков насильственной смерти по наружному осмотру труп не имеет. По заключении фельдшера, смерть гр. Н. последовала от потери крови, так как повреждена кровеносная паховая артерия, о чем и записали в протокол». Народный следователь Н.

При составлении протокола присутствовали, и правильность подтверждаем:

«Фельдшер Н».

Документ достаточно красноречив и критиковать его — дело лишнее. Пример врачебной экспертизы:

«Акт судебно-медицинского осмотра. Я, врач такого-то участка, производил наружный осмотр пяти трупов граждан: А, Б, С, Д, Е.

№ 1 труп гражд. Н. лежит в кухне, головой к дверям, ноги согнуты в тазобедренных суставах, правая рука подогнута под туловище, а левая согнута в локтевом суставе и ладонью касается щеки. Труп одет в белую бумазейную кофту, черную юбку, живот сильно вздут. Над левой грудью на 5 снт. ниже средины ключицы рана овальной формы 5 х б снт., такого же характера рана, размерами 2 x 3 находится на спине на уровне 1 поясничного позвонка на 4 снт. влево от средней линии», и т.д. Все четыре трупа в том же духе.

Внутренний осмотр не производится, в виду очевидности причин смерти, выяснившейся при наружном осмотре, а также вследствие сильного гнилостного разложения трупа.

Мнение: На основание осмотра смерть граждан А, Б, С, Д, Е. последовала от огнестрельного ранения, при чем повреждены важные для жизни органы». Подпись.

Естественно, что при таком заключении эксперт является весьма плохим помощником в деле уяснения хотя бы грубых деталей преступления.

Экспертиза по установлению отцовства для уплаты алиментов: «Ребенок имеет схожие глаза и нос, а головной череп точь-в-точь, как у отца, на основании чего и заключаю, что данный ребенок принадлежит гражданину Н.» Фельдшер Н.

Документ об определении возраста: «1926 г. 16/11 следователь в присутствии ниже­ подписавшихся понятых и эксперта врача Н. произвели освидетельствование двух калмыков, обвиняемых по первой части 76 статьи УК, при чем оказалось: 1) рост средний, питание удовлетворительное, телосложение правильное, мускулатура развита хорошо, растительность на половых органах вполне развита, на лице слабая, 2) то же самое».

Заключение: «Первый имеет не менее 19 лет, а второй не менее 18 лет». Подписи.

Фельдшер производит наружный осмотр трупа гр. Н. и пишет:

«Труп женщины 40 лет в одежде, в кофте, юбке и чулках. Лицо синее, глаза закрыты, зрачки расширены, изо рта выделяется жидкость. Шея опухшая, синяя, имеются царапины справа и слева на шее. Рот полузакрыт, язык не прикушен, живот вздут, на животе имеются черные пятна.

Заключение: «задушение».

Вызванный в судебное заседание, в качестве эксперта, врач по данному делу дает следующее мнение: «Отмечаю характерные признаки». Синюха лица, опухоль шеи, царапины на ней. На основании сих признаков заключаю: смерть могла последовать от удушья или патологического процесса, вследствие острого заболевания трахеи или от физического прекращения воздуха. В виду указания на рвоту больной можно допустить какое-либо отравление. Поэтому, не мешало бы найти возможность преступления во вскрытии умершей и исследовании ее внутренностей. Врач N.»

(Обвиняемый осужден на 8 лет!).

Жена отравила мужа, сумела его похоронить. Когда хотели вырыть тело для вскрытия, она созналась в отравлении. Дело обошлось без экспертизы.

Приведенные документы достаточно ярко характеризуют, какими «помощниками» судье являются «медицинские эксперты», руководимые в своих заключениях частью инстинктом, частью догадкой, частью неизвестными мотивами, но не твердыми знаниями. От такой медицинской экспертизы дело правосудия страдает, а иногда и весьма сильно.

Выводы:

1. В Калмыцкой Автономной области нет экспертизы и ее надо создать.
2. При Облздраве необходима должность облсудмедэксперта со всеми присущими ему правами и обязанностями.
3. Центру необходимо обратить самое серьезное внимание на .материальную базу для судебно-медицинской экспертизы, предоставив для Калмобласти прежнее число единиц (7).
4. Деловой контакт, на который указано главэкспертом д-ром Лейбовичем, установленный с губсудмедэкспертом, является недостаточным и имеет характер без- почвенный, случайный в порядке общественной работы, в лучшем случае данная работа проявляется в выступлениях в облсуде в качестве эксперта.
5. Кредиты, отпускаемые НКЗ на судебно-медицинскую экспертизу, необходимо увеличить.
6. В законодательном порядке запретить фельдшерам и акушеркам производит какие бы то ни было экспертизы.
7. Регулярно снабжать литературой экспертов.
8. Учредить должность улусных судебно-медицинских экспертов, числом 5—б в наиболее населенных местах области.
9. Стараться проводить через курсы усовершенствования в Ленинграде врачей экспертов Калмобласти.
10. Наладить тесный контакт между экспертами и работниками суда и следствия путем совместных совещаний на съездах и т.п.
11. Вести точную статистику судебно-медицинского материала с его научной разработкой через кафедру судебной медицины Мединститута.
12. Создать Областную Судебно-Химическую Лабораторию.

Проведение этих мероприятий в жизнь должно быть делом ближайшего будущего и введет в поле зрения квалифицированного эксперта жизнь и здоровье равноправного гражданина Автономной Области Калмыцкого народа.

В заключение считаю долгом принести благодарность зав. Облздравом доктору Душан, его заместителю д-ру Цветкову, а также председателю Облсуда тов. Манджиеву за документальный материал и информацию по интересовавшему меня вопросу.

Август 1926 г.