Работа в условиях ЧС как один из показателей состояния судебно-медицинской экспертизы

При чрезвычайных ситуациях, вызванных массовой гибелью людей в результате стихийных бедствий, техногенных катастроф и террористических актов, судебно-медицинская экспертиза попадает в экстремальное состояние внезапно возникшей необходимости ликвидации последствий данных происшествий. Это резко нарушает обычный режим работы всех подразделений бюро СМЭ, требует для эффективного обеспечения экспертных работ дополнительных ресурсов и особого алгоритма действий.

Такие факторы, как резкое обострение политической и социальной напряженности, тяжелая морально-этическая и психологическая обстановка – все они в итоге концентрируются вокруг судебно-медицинской экспертизы трупов жертв чрезвычайного происшествия. Оттого, насколько эффективно в этих условиях судебно-медицинское учреждение справится с поставленными задачами, можно судить об его общем состоянии.

Эффективность работы в условиях чрезвычайной ситуации определяется:

• 1) полноценностью оперативного экспертного сопровождения следственных и розыскных действий - осмотра места происшествия, осмотра трупов и вещественных доказательств, допросов свидетелей, отбора материалов на экспертные исследования и др.;
• 2) обеспечением одномоментного приема большого числа трупов, и сохранения их на неопределенно большой срок;
• 3) высоким качеством секционных и лабораторных судебно-медицинских исследований большого числа трупов в необходимом следствию объеме и в экстремально короткие сроки;
• 4) обеспечением полноценного экспертного сопровождения процесса опознания трупов;
• 5) выполнением в короткие сроки идентификационных исследований трупов и сравнительных материалов современными методами, обеспечивающими объективность и высокую достоверность отождествления личности погибших;
• 6) качественным и оперативным документальным оформлением результатов экспертизы трупов погибших и их идентификации;
• 7) качественным и своевременным выполнением в условиях ЧС текущей (повседневной) работы.

Если 1-й и 4-й компоненты эффективности во многом зависят от согласованности действий с органами следствия, и, как правило, судебными медиками обеспечиваются в надлежащем объеме, то остальные показатели эффективности являются основной проблемой состояния судебно-медицинской экспертизы, как в отдельных территориях, так и по всей стране.

Всего в РФ действует 92 Бюро СМЭ. Исследования трупов проводится в 79 городских, 806 районных и 408 межрайонных судебно-медицинских моргах.

Районные и межрайонные морги преимущественно арендуются у лечебных учреждений и используются совместно с патологоанатомической службой. Материально-техническая база большинства этих моргов (производственные площади, емкость холодильников и т.д.) и реальное количество сотрудников позволяет обеспечить одномоментное разовое увеличение нагрузки по приему, хранению и качественному судебно-медицинскому исследованию трупного материала не более чем на 5-10 «сверхнормативных» трупов. Следовательно, эти звенья судебно-медицинской, с учетом профессиональной подготовки экспертов, не предназначены для решения на местах задач по ликвидации последствий крупномасштабных катастроф с большим числом жертв, и поэтому самостоятельно не могут обеспечить их выполнение.

Материально-техническая база и штаты подавляющего большинства базовых городских моргов при БСМЭ в состоянии выдержать одномоментное разовое увеличение нагрузки не более чем на 10-20 трупов. В некоторых городах, например, в г. Волгограде, состояние моргов едва позволяет выполнять текущую нагрузку, и полностью не пригодно для работы в условиях чрезвычайной ситуации. В Московской и Ленинградской областях центральные базовые морги вообще отсутствуют – все исследования трупов проводятся в районных и межрайонных отделениях.

Как правило, главной задачей в случаях массовой гибели людей является идентификация трупов. Ее успешное решение зависит в основном от квалификации экспертов-танатологов и состояния судебно-медицинской лаборатории: судебно-биологического и медико-криминалистического отделений. Во многих случаях эти лабораторные подразделения при участии их специалистов на первых этапах исследования трупов в морге способны выполнить необходимый объем идентификационных исследований. Однако сроки, качество и достоверность отождествления определяют штаты, квалификация экспертов и техническая оснащенность лаборатории.

В этом плане наиболее слабое звено в лабораторной службе – медико-криминалистические отделения. Они, как правило, с малочисленным штатом экспертов (от 1 до 3 человек, редко больше), не имеющих достаточной подготовки по вопросам идентификации личности и необходимого арсенала методик, инструментов и аппаратно-программных средств. Достаточно сказать, что ни одно бюро в России не располагает полным набором инструментов для антропометрии, остео- и краниометрии, одонтометрии; полностью отсутствуют современные цифровые рентгеновские аппараты, далеко не все обеспечены компьютерной и цифровой фототехникой, специальной криминалистической и спектральной аппаратурой. Лишь единичные бюро оснащены современными, разработанными в РЦСМЭ и хорошо апробированными аппаратно-программными средствами для краниофациальной идентификации.

Не многим лучше состояние судебно-биологических отделений. Часто при достаточно больших штатах высоко квалифицированных экспертов судебные биологи в случаях массовой гибели людей определяют только один идентификационный признак – групповую принадлежность тканей. Из-за сжатых сроков экспертиз и отсутствия специализированных программных средств и приборов они практически не проводят чрезвычайно трудоемкие и технически сложные, но часто крайне необходимые морфологические идентификационные исследования волос.

Весьма эффективным и перспективным средством идентификации в случаях массовой гибели людей являются молекулярно-генетические исследования. Однако их использование ограничено

• - малым числом специализированных лабораторий (всего 19),
• - нередко недостаточной их оснащенностью, не позволяющей выбирать наиболее эффективные для каждого конкретного случая методы исследования,
• - часто непригодным для молекулярно-генетического анализа состоянием исследуемых материалов,
• - трудностями в получении сравнительных материалов,
• - дороговизной и длительностью исследований.

Из выше перечисленного закономерно следует, что вопросы идентификации личности успешно решаются в короткие сроки только в тех довольно редких случаях, когда трупы жертв катастроф пригодны для визуального опознания, а процесс исследования и опознания трупов хорошо организован.

В связи с этим следует заметить, что процесс идентификации трупов при массовой гибели людей существенно отличается от обычной экспертизы неопознанного трупа. В повседневной экспертной работе неопознанные трупы исследуются весьма часто, но вопросы об их идентификации возникают далеко не во всех случаях – только когда службы розыска своими специально отработанными способами определят без вести пропавшего человека, сходного по признакам с конкретным трупом. Другими словами, судебно-медицинские эксперты, не участвуя в планомерном и длительном процессе сопоставления данных о тысячах неопознанных трупов и пропавших без вести людей, не занимаются подбором «парных» объектов, а только проверяют идентичность представленных следствием пар объектов.

В случае одномоментной гибели многих людей при катастрофе или террористическом акте поисковый процесс резко сокращается. Он ограничивается лишь сбором информации о жертвах трагедии, поиском опознавателей и сбором сравнительных материалов. Вторая же часть поисковой работы – сопоставление и подбор «парных объектов» для дальнейшей идентификации путем опознания или экспертных исследований – практически полностью выполняется судебными медиками. Нестандартность этой ситуации значительно усложняет работу экспертов тем, что, как правило, отсутствует возможность непосредственного сопоставления объектов идентификации «каждого с каждым», т.к. для этого должны быть закончены исследования идентификационных признаков всех трупов, обработаны сравнительные материалы, а останки всех погибших одновременно физически доступы для сравнительных исследований. Еще большие сложности возникают при травматическом расчленении тел погибших, когда для идентификации требуется предварительная реконструкция трупов из большого числа разрозненных фрагментов. Эти задачи могут успешно решаться только с помощью специализированных программных средств по реконструкции фрагментированных трупов и регистрационно-поисковых баз данных. Однако разработка их по ряду объективных причин не осуществляется.

Из вышесказанного следует, что в случае возникновения чрезвычайной ситуации, обнажаются все проблемы судебно-медицинской экспертизы и ее недостатки. Об этом говорилось в г. Ростове-на-Дону 29 марта - 1 апреля 2005 года на совещании главных судебно-медицинских экспертов органов управления здравоохранением субъектов Российской Федерации по вопросам организации работ и производства судебно-медицинских экспертиз в условиях чрезвычайных ситуаций, повлекших массовые человеческие жертвы.

Результаты совещания показали, что бюро судебно-медицинской экспертизы субъектов Российской Федерации недостаточно подготовлены к выполнению задач, стоящих перед ними в случаях возникновения крупномасштабных катастроф с массовыми человеческими жертвами. Это связано с неудовлетворительным состоянием материально-технического, информационного, научно-методического и нормативно-правового обеспечения, низким уровнем организационной работы и подготовки персонала.

Однако реализация решения совещания, направленного на ликвидацию отмеченных недостатков при работе в условиях ЧС, по сути, состоит в основном из мер по общему улучшению состояния судебно-медицинской экспертизы, которые не могут быть осуществимы рамках одной судебно-медицинской службы. Для этого требуется заинтересованное участие медицинских служб и подразделений различной административной принадлежности. К ним относятся: Всероссийский центр медицины катастроф «Защита» Росздрава, Центры санитарно-эпидемиологического надзора Роспотребнадзора, НИИ испытания медицинской техники Росздравнадзора, Российская медицинская академия последипломного образования Росздрава, подразделения финансового и юридического сопровождения, руководство органов управления здравоохранением субъектов Российской Федерации и др.