Особенности судебно-медицинской экспертизы трупов при идентификации в случаях массовых катастроф

Структура  причин смерти у лиц, погибших при железнодорожной катастрофе, (1989 год)

Как видно   из  указанной таблицы  преобладали  глубокие   термические  поражения  в (45,8%),  в  13%  имела место  травма тупыми предметами:  гру­бые разрушения  тела,  множественные  переломы  костей, повреждения  го­ловного  мозга  и внутренних  органов. В 6,1%  наступление   смерти  было  обусловлено  комбинацией    поражающих  факторов  и комбинированными   повреждениями: переломами,  разрывами внутренних  органов и тяжелыми  термическими   поражениями.

Исследования  на наличие  у потерпевших  карбоксигемоглобина  прове­дены лишь в 5 случаях; результат  отрицательный в четырех   случаях, в одном   - положительный.  Столь  незначительное  количество исследований (1,4%) с целью  выявления в качестве  поражающего фактора окиси углерода  при таком  большом  количестве  погибших в атмосфере  пожара,  вероятно,   не позволило выявить  истинное  число  случаев  токсического    воздействия   окиси угле­рода. Исследования  на алкоголь   проведено   лишь в трех  случаях,   результат отрицательный.  Эксклюзивное исследование  объектов  на наличие   этилового алкоголя только  у погибших  членов локомотивной бригады  обосновано   и оправдано.

В 68 (18,9%) случаях   при экспертизе трупов лиц, погибших  в лечебных учреждениях от термической  травмы   проводились гистологические  исследо­вания. Глубина термического  поражения кожного покрова соответствовала в основном 2-3 степеням  при площади ожогов 40-80%.

В 53 случаях  пребывание  в  больнице  не   превышало  семи суток, а  в 15  оно составило  более семи   суток.  При смерти  в первые  семь суток    в 13 случаях (19,1%  от количества умерших  в ЛПУ) в легких и бронхах  выявлены   некротические  изменения, что  свидетельствует  о тяжести   поражения  легоч­ной  ткани.  При  пребывании на стационарном  лечении свыше  семи  дней  некрозы  в легких  обнаружены  лишь в одном   случае  из 15 (1,4% от  количе­ства   умерших в ЛПУ), причем  у погибшего  имелось тяжелое  фоновое  забо­левание – сахарный диабет. В 53  случаях  в легких  обнаруживали ателектазы,  дистелектазы,  эмфизему, кровоизлияния, отек,  начальные  проявления  пнев­монии.

В 15 случаях  у умерших  в больнице  в срок  свыше 7 дней на первое ме­сто  выступали    гнойно-воспалительные  процессы в легких,    при значи­тельно  более   редко   обнаруженных иных  изменениях: эмфизема, ателектазы,  дистелектазы. 

Выраженные некрозы  в легких   при продолжительности жизни   до семи суток и их  отсутствие   при более  поздних  сроках  наступления смерти   сви­детельствуют  о том,  что первоначально  имело место глубокое  поражение  ле­гочной ткани, которое, вероятно, вызвано  токсическим  воздействием  продук­тов  горения  пластмасс,  составляющих  основу оборудования  и отделки пас­сажирских вагонов.  Это  согласуется  и с литературными данными [18,164].

 При смерти в лечебных  учреждениях в первые -  третьи сутки   помимо  указанных  изменений  в легких, в  дыхательных  путях  наблюдались  некроти­ческие  и язвенно-некротические  поражения, свидетельствующие о термиче­ском  поражении трахеобронхиального  дерева [18]. В  других  органах отме­чены острые нарушения  кровообращения, характеризующие  глубокую шоко­вую  реакцию от сладжей до  тромбов, которые  можно  рассматривать как пер­вую стадию синдрома диссеминированного  внутрисосудистого  свертыва­ния [9], очаги   повреждения в миокарде,  некробиозы и  некрозы  в почках, делипи­дизация   и некрозы  коркового слоя  надпочечников.  При на­ступлении смерти на третьи – пятые – седьмые сутки  были  резко  выражены  дистрофические  изменения  внутренних  органов, истощение  селезенки.  Пер­вые  признаки гнойного  воспаления  в дыхательных путях отмечались  на вто­рые-третьи  су­тки,   а полиорганная  генерализация  гнойно-воспалительных  процессов  после  пяти – семи  суток.  Таким образом, имеет место  уменьшение   продолжитель­ности течения  стадий  ожоговой  болезни: по средне статистиче­ским  данным стадия ожогового  шока длится до 2-3 суток, стадия токсемии  до 2-3 недель [84].

Уменьшение  продолжительности  стадий  ожоговой  болезни, тяжесть клинического  течения  даже при 2 степени  термического поражения  и  пло­щади  поражения  40-50%  поверхности  тела  обусловлена  не только   поздним  оказанием   первой  врачебной  помощи: несколько часов помощь  практически не оказывалась [74],  квалифицированной  медицинской помощи,  которая  на­чата  спустя  почти  сутки от времени  травмы [80], но   и тяжестью ин­галяци­онного  поражения дыхательных путей и  легочной  ткани продуктами  горения   полимерных  материалов  внутренней  отделки пассажирских  ваго­нов, которая  подтверждается   и данными литературы [18,164]

Повреждения  тупыми  предметами,  послужившие   причиной смерти, были  представлены  грубыми  разрушениями головы, туловища, в том числе  костей – 47 (13%). Во всех этих случаях  имели место  сопутствующие  терми­ческие  поражения. Однако  массивность  и множественность  повреждений  головы, внутренних  органов  и скелета  позволили  основной причиной  смерти считать  механические   повреждения.

В 22  случаях (6,1%)  при грубых  механических   повреждениях  имели место  обширные (вплоть до  обугливания)  термические  поражения.  В этих  случаях  невозможно  было решить  вопрос  о ведущей  причине  смерти  и  ле­тальный  исход был  обусловлен   комбинированными (термическими и меха­ническими)  повреждениями.

Повреждения  тупыми  предметами (переломы   костей,   повреждения внутренних  органов, головного   мозга) в 40 случаях  расценены  как сопутст­вующие   повреждения  при термической  травме. Это   разделение  было  обу­словлено   значительно  меньшими  механическими  повреждениями  при об­ширности  и глубине ожогов.

В 123  случаях (34,2%)  причина  смерти  не была  установлена  из-за  резкого  обугливания   и фрагментирования   трупов.  Лабораторные  исследо­вания, направленные  на  диагностику  причин смерти  не  проводились,  за ис­ключением  указанных выше случаев  микроскопических  исследований кусоч­ков  органов от трупов лиц, умерших   в больнице  и единичных  биохимиче­ских  исследований на   карбоксигемоглобин.

Сведения о сопутствующих повреждениях представлены в табл. 12.

Таблица 12

Характеристика сопутствующих повреждений   у лиц,  погибших при железнодорожной катастрофе, (1989 г.)

 Анализ данных   при пожаре  в здании   УВД (1999 г.)  показал, что при­чина смерти  была   установлена  лишь  в 47,4%.  Среди  установленных  при­чин  смерти преобладало  отравление   окисью углерода  (22,8%), что подтвер­ждено  во всех  случаях  высокой  концентрацией  карбоксигемоглобина (свыше 40-50%).

Термические  поражения   послужили причиной смерти  в 12,3%, при  этом  результат   исследования  на карбоксигемоглобин в шести  случаях был отрицательный, в одном – не  проводился  в связи с пребыванием  в больнице  в течение  четырех суток.  Смерть  в результате  повреждений  внутренних  орга­нов, головного мозга,  переломов  костей, возникших при падении с высоты (люди   выпрыгивали  из горящего здания  с высоты  4-5  этажей)  отмечена  также  в 12,3%  случаев; при  этом  результат биохимического исследования  на карбоксигемоглобин был  во всех  случаях отрицательным. 

Причина смерти в 52,6%  не была  установлена  из-за  обугливания  и фрагментирования  трупов. Абсолютное  и  относительное  количество  случаев   в структуре    причин   смерти  приведены в  табл. 13.

Для подтверждения   и установления  судебно-медицинского  диагноза, выявления   признаков  баротравмы  проведена 31 (54,4%)   гистологическая   экспертиза:   в 24  случаях  смерть  наступила  на месте   происшествия, в 7  - смерть  в больнице.

Таблица 13

Структура причин смерти  у погибших при пожаре в здании УВД, (1999 год)

 В 11 случаях  при смерти от  отравления  окисью углерода  в легких  об­наружены  ателектазы, дистелектазы, острая  эмфизема, спазм бронхов,  крово­излияния  в легочной  паренхиме  и отек.  При смерти  от термических  пораже­ний при  отрицательном  результате  на карбоксигемоглобин в легких  выяв­лены  лишь  эмфизема  и кровоизлияния.  В группе  с неустановленной   причи­ной  смерти  в четырех случаях  изменения  в легких  выражались в острой   эмфиземе, кровоизлияниях в легочную ткань, бронхоспазме, в пяти случаях  помимо  кровоизлияний  и эмфиземы обнаружен  отек  легких, а  спазм бронхов не  установлен.

При  исследовании  объектов  от семи трупов из больницы   в двух  слу­чаях   при смерти  от термических поражений  в легких  выявлены  ателектазы,  отек  и кровоизлияния, в одном  случае термической травмы  был резко   выра­жен  респираторный дистресс-синдром.  В случаях  смерти  от механических повреждений   в одном случае  обнаружены  ателектазы и дистелектазы  в лег­ких,  в трех  лишь  отек  легких.

 В одном случае  смерти  от отравления  окисью  углерода  в легких отме­чены  отек,  ателектазы,  дистелектазы. Ни в одном  случае   не выявлены  нек­розы  легочной  ткани. 

Морфологические  изменения  в других  органах   у лиц,  погибших на месте происшествия   были неспецифичны, достаточно полиморфны  и одно­типны:  нарушения  реологических свойств   крови,  множественные  кровоиз­лияния, отек  мозга,   фрагментация  миофибрилл.   При смерти  в лечебном  учреждении, последовавшей  от механической  травмы,  наблюдались  шунти­рование  почечного  кровотока, сладжи  и тромбы в сосудах   микроциркуля­торного  русла, отек мозга, некротические   и некробиотические  изменения   почек.

При ожоговом поражении  у лиц,  умерших  в больнице,   помимо   вы­шеназванных изменений  имели место начальные  признаки  токсического   по­ражения  органов: выраженные  дистрофические изменения  во всех  органах.

При анализе  сопутствующих   повреждений:  в случаях смерти от механиче­ской  травмы  (грубые  разрушения  скелета,  массивные  повреждения  орга­нов), в трех  случаях  были   установлены   термические ожоги  1-2 ст.; при смерти от отравления окисью углерода  в одном случае  были выявлены  изоли­рованные переломы  костей  и поверхностные  повреждения органов,  а в де­вяти обугливание  трупа (но с  сохранением  частей), в двух  случаях   обнару­жены  поверхностные  повреждения кожи: ссадины, раны  и кровоподтеки.     Сведения  о сопутствующих повреждениях приведены в табл.  14.

Таблица 14

Характеристика сопутствующих  повреждений у лиц, погибших при пожаре в здании  УВД, (1999 г.)

В связи со специфичностью контингента   погибших – сотрудники  МВД,  причем  большинство   имели офицерские звания, и необходимостью выплат  страховых сумм в 41 случае (71,9%)   были  исследованы  объекты на наличие  и концентрацию этилового  алкоголя.  Результат   во всех  случаях  был  отри­цательный. В 28,1%  объекты, пригодные  для  судебно-химического  исследо­вания,  отсутствовали: представлены либо костными  фрагментами без  мягких тканей, либо мягкие ткани   полностью  обуглены и   непригодны  для  исследо­вания.

Лабораторные  исследования  для установления  причин смерти   прове­дены в  сжатые сроки: химические и  биохимические от минут до одних суток от времени экспертизы  трупа и забора  объектов,  гистологические  от  7 до 21 суток  от экспертизы трупа, взятия и направления объектов   на исследования.

Оперативное  проведение   лабораторных  исследований позволило  все экспертизы  исполнить в срок  менее 1 месяца: 36,8% - до 10 дней,  47,4% - до 20 дней, и 15,8% - до 30 дней.

При сравнительном   анализе  структуры  причин смерти при  различных  техногенных   чрезвычайных ситуациях, представленном в  диаграмме на рис. 7 выявляется значительное  преобладание   токсического  воздействия  окиси углерода в замкнутом  пространстве  (пожар в самолете,  закрытом учре-­ ждении): от 22,8% до 100%, причем при  отсутствии  термического воздействия (закрытое учреждение)   причиной смерти  в 100% послужило отравление оки­сью углерода. В условиях относительно незамкнутого пространства  (железно-­

дорожная катастрофа на открытой   местности)  преобладания  токсического   воздействия продуктов  горения, в том числе  окиси углерода, установлено   не было.  Но при этих условиях  резко возросло  число термических  поражений (45,8 %). При  авиационной катастрофе  и пожаре в здании УВД    удельный вес термической травмы , как причины смерти,  был значительно  меньше (соответ­ственно 10 % и 12,3 %). Повреждений  тупыми  твердыми  предметами (ме­ханическая травма) при  отсутствии    разрушений   конструкций,  отбрасыва-­ ния   и выбрасывания  потерпевших  от очага  катастрофы наблюдалось  очень небольшое  количество:  от 0%  при пожаре  в закрытом  учреждении  до 2,8%  -

при  авиационной катастрофе.  При проведении статистического анализа уста­новлено, что при критическом  значении Х² (хи)-критерия Пирсона  11,07 его значение  при сравнении авиационной  катастрофы (1986 г) и пожара в за­кры­том  учреждении (1987 г.) составило 4,444, что свидетельствует об отсутст­вии статистически  достоверной разницы  в структуре причин смерти.  Две дру­гих чрезвычайных  ситуации, сопровождающиеся  разрушением  конструкций, па­дением потерпевших с высоты, выпадением  потерпевших  и их отбрасыва­нием  взрывной волной,  характеризовались достаточно  высоким  удельным весом   механической  травмы, как  причины смерти; при  железно­дорожной ка­таст­рофе - 13%, при  пожаре  в здании  УВД - 12,3%. Причем,  в обоих  послед­них  случаях   из-за  выраженного  и длительного  термического воздействия (около  суток  и более), обрушивания   конструкций   имело место  разрушение  трупов,  что не  позволило   у значительной части  погибших  ус­тановить  при­чину смерти: в железнодорожной катастрофе в 34,2%, при  по­жаре в  здании   УВД  в 52,6%.  Комбинированные повреждения (6,1 %), взрывная  травма  (0,6 %)  в качестве   причины смерти  диагностированы  лишь   при же­лезнодорожной  катастрофе, имеющей   наибольшее  количество  поражающих  факторов: взрыв,  горение,  механические  разрушения. При критическом зна­чении Х² (хи)-критерия Пирсона 11,07 его фактическое значение при  статисти­ческом  анализе катастроф 1989 и 1999г.г. составило 8,607. Следовательно, от­сутствует статистически достоверная  разница  в установленных причинах смерти  и эти две катастрофы  по структуре  смерти однотипны.

При сравнительном  изучении лабораторных  исследований,  которые были проведены  для определения    причин смерти,  установлен крайне   низ­кий   удельный вес (0,9%)  биохимических   исследований  на карбоксигемогло­бин у лиц,  погибших  в железнодорожной  катастрофе, что позволяет  предпо­ложить  недостаточно достоверное  количество  погибших вследствие  отравле­ния окисью углерода.

 Гистологические   исследования у погибших в трех ката­строфах  прово­дилось  выборочно  в соответствии  с поставленными целями и  задачами. В од­ном  случае (пожар в закрытом  учреждении) необходимости   в проведении микроскопического  исследования  не было,  что было обусловлено  ус­тановле­нием  высокой  токсической  концентрации   карбоксигемоглобина у всех по­гибших, позволившим  однозначно  решить вопрос  о причине  смерти.

Исследование  крови  и мочи  погибших  для определения этилового  ал­коголя  не имело диагностической    цели  установления  причины смерти.

В случае  авиационной  катастрофы определение этанола  и иных  отрав­ляющих веществ следовало    провести только  у членов  экипажа, так как  в ос­тальных случаях  никакой  информационной   ценности  оно  не  имело.  По этой причине почти  тотальное  определение  алкоголя  у пассажиров  ничем не  обосновано и материальные  затраты на это исследование   не оправданы.

При железнодорожной   катастрофе  определение  этилового  алкоголя  проводилось  только у  членов  локомотивных бригад, что  обосновано  и оп­равдано.

Определение  наличия   и количества  этилового  алкоголя   у всех по­гибших   при  таких чрезвычайных  ситуациях, как  пожары  в закрытом  учре­ждении УИТУ и в здании УВД, обусловлено с одной стороны  специфичностью  контингента погибших,  с другой  -  необходимостью  страховых   выплат семьям погибших  сотрудников   МВД.

Таким  образом, при сравнительном   анализе  причин  смерти  постра­давших  в четырех различных  по условиям  техногенных катастрофах: авиаци­онной, пожаре в закрытом   учреждении  без разрушения  здания,  железнодо­рожной и  пожаре в  здании УВД с его  разрушением устанавливается  следую­щее: среди причин  смерти  преобладали отравление  окисью углерода и терми­ческие    поражения, причем   при катастрофах  в ограниченном  пространстве – отравление  окисью  углерода, а при  катастрофе  на открытой местности  при  быстром  разрушении целости   помещения (вагоны сходили   с рельсов, опро­кидывались, оконные стекла вылетали),   пожаром  охватывались  не только  вагоны,  но и предметы на  прилегающей  местности,  преобладали термические  поражения; наличие  нескольких  поражающих    факторов   приводит  к обра­зованию  комбинированных  повреждений: отравление  угарным газом и тер­мические  поражения,  термические  поражения и механическая  травма, отрав­ление  угарным газом  и механические повреждения; в большинстве  случаев  в причине  смерти одно  из повреждений  было  основным,  прочие -  сопутст­вующими и  лишь  в 6,1% при  железнодорожной катастрофе  причина  смерти  была   обусловлена    комбинированными  механическими  и термическими  по­вреждениями; при длительном  нахождении  погибших  в условиях  пожара  и при  разрушении   помещений (железнодорожная катастрофа, пожар  в здании УВД)  трупы   подвергаются   термическому  и механическому  разрушению  до  фрагментов, по этой причине в 34,2 % и 52,6% соответственно  решить  вопрос о причине   смерти  не представилось   возможным; для   решения  вопроса  о причине  смерти  при горении  полимерных  материалов  необходимо  прово­дить  исследование  не только на наличие   карбоксигемоглобина, но и  метге­моглобина, соединений хлора,  нитриловых цианистых  соединений и т.п.; су­дебно-химическое  исследование  на  наличие  и количество  этилового  алко­голя   целесообразно   проводить  у лиц,  которые  могут  быть  причастны  к причинам  возникновения  катастрофы и при  специфичности  контингента   по­гибших.   Степень термического разрушения  трупов  зависит от расстояния, на котором  потерпевший   находился от эпицентра зоны катастрофы, от пола, воз­раста: чем ближе были  к зоне максимального горения, чем моложе был возраст погибших, тем больше были  выражены термические  воздействия; на трупах женщин термические  разрушения  были выражены более значительно.  При  механической  травме, как причине смерти, степень термического разрушения  была выражена  менее, что позволяет предполагать  возможность активных по­пыток спастись из зоны катастрофы или вероятность отбрасывания тел потер­певших при взрыве.      

Глава 5.  Судебно-медицинская идентификация личности  и проведе­ние опознания  в зависимости  от условий ТЧС .

Катастрофы, которые  приводят  к  большому  количеству  погибших,  ха­рактеризуются в большинстве случаев и значительным числом  неопознанных трупов, а следовательно, необходимостью  установления личности.  В связи  с этим  при экспертизе трупа необходим  тщательный  сбор  и фиксация  иденти­фицирующих  признаков. Поиск  идентификационных  сведений  начинается  с места  происшествия при обнаружения трупа. При этом неопознанный объект (труп)  выступает в роли  идентифицируемого  объекта,  а сравнительные  мате­риалы  в качестве идентифицирующих  объектов. [2].

Из четырех  рассматриваемых  ТЧС  лишь в одной  (пожар  в закры­том  учреждении) личность всех погибших  была известна. Это было  обу­словлено  точным  соответствием  расположения  обнаруженных  трупов  месту  пребывания заключенных,  сохранением на    трупах  одежды  и опознаватель­ных знаков  на  ней,   отсутствием  термических  и механических   поврежде­ний, меняющих   внешний облик  трупа. В  связи  с тем, что  личность  всех по­гибших  была известна, поиск  идентифицирующих  признаков, а следова­тельно,   и опознание  не  проводились. Потому в данной  главе ликвидация  по­следствия   пожара  в закрытом учреждении (1987 г.)  в аспекте  идентификации  личности   не рассматривается.

В авиационной катастрофе (1986 г).   из 71 погибших  47 (66,2 %) трупов  были  неопознаны; личность  24 (33,8 %)  была известна:  из них  семь человек  умерли в  больнице;  в остальных  случаях   преимущественно  у тру­пов  муж­чин  в надетой на них одежде  обнаружены   документы  и  работни­ками   пра­воохранительных  органов  они  сразу  направлялись  как трупы  из­вестных лиц. Среди 47  неопознанных  трупов   преобладали женщины.  Рас­пределение  не­опознанных трупов по полу  и возрасту представлено  в табл. 15.

Обращает на себя   внимание  значительное  относительное   количе­ство неопознанных  трупов  детей (16,9 %).

На месте   происшествия  поиск идентификационных  сведений  не  осу­ществлялся, т.к.  судебно-медицинские  эксперты участия  в осмотре  места   происшествия   не принимали.

Таблица 15

Распределение неопознанных трупов в авиационной катастрофе (1986 г.) по полу и возрасту.

Установление  идентифицирующих  признаков у погибших в авиаци­онной катастрофе проводилось   при осмотре  трупа  следователем с  участием специалиста  в области  судебной медицины  в морге  до  начала  судебно-ме­дицинской  экспертизы трупа. Выявленные   признаки  фиксировались в прото­коле  осмотра  трупа   и в « Заключении  эксперта»   при   проведении  экспер­тизы   трупа. Эти   признаки   можно  разделить   на условные  и безусловные (биологические). [95].

Среди   условных  признаков  во всех  случаях установлено  наличие  одежды, причем      в трех случаях – формы работников  гражданской авиации: это были  один  мужчина и две женщины, у женщин  имелось  обугливание  лица.  Из членов экипажа  самолета  без вести  пропавшими числились  штур­ман   и две стюардессы.  Следовательно,  в  форме  работников  гражданской  авиации  среди  погибших  быть могли   только они.  Мужчину  можно   было  опознать  по  внешнему   виду;  для  опознания  женщин  были использованы  дополнительно  условные  и биологические  признаки : зубная формула, данные  о  возрасте  и росте,  нижнем белье. 

В  12  случаях (25,5%)  на погибших  были  украшения, в 10 (21,2 %) – часы, в 2-х  (4,2%) – в карманах  одежды  обнаружены  ключи.  В одном случае   отмечены особенности прически – коса. К условным  признакам у 10 ( 21,2 %) погибших отнесено содержимое  желудка  с установленным  характером  пищи, однако, сведений  об  использовании  этих  данных при опознании  нет.

Биологические   признаки,  выявленные при  экспертизе  трупов, и их частота  представлены  в табл. 16.

Таблица 16.

Частота  установленных   биологических  признаков  у лиц, погибших  в авиационной катастрофе (1986 г)

 Иные биологические  признаки в «Заключении  эксперта» указаны  не были. Из приведенных данных  видно,  что наиболее часто  излагались  сведе­ния  об особенностях  зубного  аппарата.   Но они диагностически значимы  при возможности  сравнения    прижизненной  зубной формулы, рентгенограмм зу­бочелюстного  аппарата.  При наличии   в настоящее  время  большого количе­ства   частно  практикующих врачей, нечетком  и необязатель­ном   ведении  ими   медицинской документации сравнение стоматологических данных  у жи­вого  лица  и на трупе для установления тождества затрудни­тельно. Поэтому  ценный  идентифицирующий   признак   утрачивает  в боль­шей степени   свое   диагностическое  значение.

На втором   месте   по частоте  описания   находятся  рубцы. К сожале­нию  не описано   вследствие  какого  предполагаемого оперативного  вмеша­тельстве  эти рубцы  получены. По этой причине   значимость рубцов, как  идентифицирующих   признаков, уменьшалась.  В двух  случаях  отмечено на­личие  у женщин больших сроков  беременности (36-40 недель). Признак был важен  при  проведении  опознания. В одном  случае  отмечен такой  дефект  развития, как  шестипалость.

Пол, рост  и возраст   у всех   неопознанных   трупов  были  определены  в ходе   судебно-медицинской   экспертизы  без  проведения  медико-криминали­стических  исследований.

Проведение   визуального   опознания  с составлением  протоколов  опо­знания   было   возможно   в 40  случаях (85%), в семи  случаях (15%)  визуаль­ное  опознание  было  возможно  с применением   оперативно-следственных   данных об  особых приметах,  одежде, украшениях.

Количество трупов соответствовало коли­честву членов экипажа и пасса­жиров, неустановленных по  посадочному  списку среди  живых. Возможность визуального   опознания  не была утрачена, поэтому  было принято  обоснован­ное  решение  о ненужности  медико-криминалистической и   биологической  экспертиз.

Все трупы были опознаны  в первые  трое суток от времени их обнаруже­ния   и проведения экспертизы.  Во всех  случаях следователем  прокуратуры составлены  протоколы  опознания. Все  трупы  после  опознания кремированы  по решению правительственной  комиссии.

В железнодорожной  катастрофе (1989 г.) 275 трупов (76%  к общему  числу погибших) были неопознаны. Распределение по полу и возрасту  представлено в табл. 17.

Таблица 17

Распределение  неопознанных трупов   в железнодорожной катаст­рофе(1989 года)  по полу и возрасту

Из таблицы  видно, что  среди неопознанных  трупов преобладали  дети,  лица   в возрасте 21-30 лет, а так же  погибшие  с неустановленным  возрастом.

Неопознанные трупы  мужчин оставили 35,6%  к общему  числу  трупов, женщин  - 28,2%. В 12,2% пол не  был установлен, а в  8,3%  - не установлены  ни  пол,  ни возраст. Невозможность  установить визуально пол,  возраст была обусловлена  значительными  термическими  разрушениями  трупов:  102 трупа (28,3%) сохранились   не полностью: отсутствовали   отдельные части трупа;  в 34 случаях  (9,5%)  трупы  были  разрушены  до фрагментов.

Установление  личности погибших   проводилось  путем  опознания.  Для этой  цели  выявлялись  идентифицирующие  признаки:  условные  и биологи­ческие. Биологические  признаки, указанные в «Заключении эксперта» и  их  частота  приведены в  табл. 18.

В подавляющем  большинстве  идентифицирующие  признаки имели  общий  характер: состояние зубов, цвет волос, глаз. В 8% описан  гинекологи­ческий  статус, татуировки. Идентификационный анализ проводился  от общих  признаков к частным, поэтому  значимость  последних велика и от  их  уста новления зависит эффективность опознания.

Таблица 18

 Частота  встречаемых биологических  признаков у  неопознанных трупов в железнодорожной катастрофе (1989 г.)

В  восьми случаях  обнаружены  редко встречающиеся  биологические  признаки,  которые имели диагностическое значение  для  опознания: беремен­ность (0,7%), особенности лицевого  скелета (1%), протезирование   конечно­стей, ампутационная культя, дефекты  развития ( по 0,36%).

При судебно-медицинской экспертизе трупов устанавливались условные признаки. Их виды  и частота встречаемости приведены в табл. 19.

                     Таблица 19

Частота  встречаемых  условных  признаков  у погибших в железнодорож­ной катастрофе(1989 г)

Не многочисленность   описанных  нечасто встречаемых биологических признаков   при   большом  количестве   неопознанных   трупов  косвенно сви­детельствует  о недостаточном   внимании  к поиску  идентифицирующих  при­знаков. В то время  как результат отождествления объективно зависит  от на­бора  объектов  идентификации, их информативности,  которые  определяют  качественный уровень   исследования [2,63].

Из  условных   признаков в «Заключении эксперта»  наиболее  часто  опи­сана одежда - 37,4%, в том числе в 2,1% -  форменная; в двух случаях   на оде­жде  были сделаны  фамильные пометки: подписан  брючный солдатский   ре­мень и  гимнастерка.  Украшения  и часы описаны в 6,5% и в,4% случаев  соот­ветственно.  В одном  случае  часы  были детскими  с отмеченными особенно­стями  рисунка   на циферблате.

Пищевое содержимое  не отмечено ни в одном  случае. Возможно, это  обусловлено   ранними   утренними часами.

По данным протокольной части  «Заключения эксперта» судебно-меди­цинской экспертизы трупа и результатам  процессуального опознания   были пригодными  и  представляются  пригодными   для визуального  опознания  108  трупов (39,5 %), в 11,4 % было  возможно и  в части случаев проведено  визу­альное  опознание  с  использованием  оперативно- следственных данных  об идентифицирующих признаках  у искомого лица; в 13,9 % опознание, с нашей точки зрения,   возможно после  проведения лабораторной  диагностики пола,  возраста, роста  погибших и оперативно-следственных  действий по установле­нию  вероятного места  нахождения  пропавших  без вести и тождества  иден­тифицирующих   признаков  на трупе и пропавшем без вести.

В 35,2 % случаев   описание  дано  крайне скудно  и сделать  вывод   о пригодности  объектов  к идентификации   не  представлялось  возможным.

Лабораторная   диагностика  пола,  возраста  и роста   проведена   лишь  в 38  случаях (13,8 % - к числу  неопознанных  трупов). Низкий  удельный вес  проведенных медико-криминалистических  экспертиз,  по нашему мнению,    послужил   причиной  того,  что  в значительном   числе  случаев   не  установ­лены:   возраст – в  11,6%,  пол - в  12,2%,    возраст,  и пол  - в 8,3%. Выражен­ные  термические  разрушения  трупов  с   нарушением их целости    были абсо­лютным  показанием   для проведения медико-криминалистических  экспертиз.

Биологические   исследования  для установления  групповой принадлеж­ности  тканей   проведены в 171 случая (47,5% от всех погибших). Однако   при анализе   направления   объектов  с целью  определения групповой   принад­лежности  установлено, что   на биологическое  исследование  была  направлена  кровь от всех  лиц,  погибших  в больнице  (109 человек), хотя  их  личность  была  установлена. Определение групповой принадлежности  тканей  лишь  у 62   неопознанных трупов  недостаточно.

Из изложенного  следует, что  лабораторные   методы  для  идентифика­ции  личности  погибших:   установление  пола, возраста, групповой принад­лежности  тканей   при  значительных термических   разрушениях  трупов  и  изменении  их внешнего   вида  при ликвидации последствий  железнодорож­ной катастрофы (1989 г.)  были использованы   недостаточно. 

Пожар  в  здании УВД   характеризуется  большим  количеством   неопо­знанных  трупов – 85,9%   и значительными   изменениями их внешнего   вида вследствие термических   разрушений и, возможно, присоединившихся  при  обрушивании стен  и  перекрытий  здания,  механических.

Из 57  трупов  38,5%  сохранились полностью, 33 % – частично, а 28,5 % - представлены  в виде  фрагментов. Процентное соотношение дано к общему числу погибших.

Разрушения  трупов значительно  уменьшили  возможность визуального   опознания,  и  требовали поиска идентифицирующих  признаков. В частности, необходимо было установить  в первую очередь  пол погибших. При  этом выявилось преобладание неопознанных трупов женского пола – 50,8% от общего числа  погибших, неопознанных трупов  мужчин было 35,1%.

 Второй задачей,  вытекающей из особенностей  состояния трупов было установление возраста.

Наибольшее  количество  неопознанных трупов  пришлось  на три  воз­растные  группы: 21-30 лет–28 %; 31-40  -24,5 %;, 41-50 - 26,6 %, что соответст­вовало возрастному  показателю всех погибших, обусловленному  спецификой  контингента – лица  несущие  службу в органах МВД.

Распределение  неопознанных трупов по полу и возрасту представлено в ниже приведенной табл. 20.

Установление   личности   визуальным  опознанием  было  проведено  в 10 случаях (20,4%  от    количества неопознанных трупов).  Поиск  идентифи­цирующих признаков был направлен  на  установление  как биологических, так и  условных  признаков.  Учитывая  разрушение  трупов  и невозможность со­ставления в большинстве  случаев  общепринятых   словесных  портретов,  ка­ждая часть трупа, особенно  сохранившиеся   кости,  внутренние органы были подвергнуты исследованию.

Таблица 20

Распределение неопознанных трупов лиц погибших при пожаре в здании УВД (1999 г.)  по  полу и возрасту

В связи с  глубокими  термическими  поражениями кожи  такие   при­знаки,  как  татуировки,  родинки, бородавки  полностью  утратили свое  диагностическое значение.  Это обусловило необходимость поисков  иных посто­янных биологических признаков, которые могли быть информационно значимы для опознания.   Выявленные  и  указанные в « Заключении эксперта»   биоло­гические признаки   представлены  в табл. 21.

Из нее видно,  что  в  3 случаях (6,11%)  обнаружены  дефекты  развития:  врожденная  гипоплазия   почки,  гипоплазия  тазобедренного сустава    с де­формацией  тазового  кольца, врожденное  незаращение тела  грудины.

 Из заболеваний   отмечены  гастрит,   фибромиома   матки, ишемическая   болезнь сердца. К редким  заболеваниям  были  отнесены   перенесенный  в прошлом сифилис  и вероятное  злокачественное  новообразование женской  половой системы,   по поводу чего была  произведена экстирпация  матки  с придатками.

Таблица 21

Частота индивидуальных биологических   признаков у лиц, погибших при пожаре  в здании  УВД( 1999 год)

Среди  перенесенных  в прошлом   операций  в двух  случаях  была выяв­лены ампутация  матки,  причем в одном из них – через  нетипичный операци­онный разрез, в одном  оперативное  вмешательство  на мочевыделительной  системе, о чем  свидетельствовал рубец,   после  разреза при типичном  опера­ционном   доступе.

  К особенностям физического  развития в частности нами  была  отнесена  резко  выраженная  гипертрофия  мышц  верхнего   плечевого пояса  и верх­ней  части спины,  что  в сочетании  со снижением высоты  тел позвонков  и уп­ло­щением межпозвоночных дисков  позволило  высказаться  о  занятии  потер­певшего  тяжелой атлетикой.

Частота  установленных условных признаков представлена в табл. 22.

Таблица 22

Частота условных признаков, выявленных у лиц, погибших при пожаре в здании УВД(1999 г)

Среди условных  признаков   наиболее  часто встречаемым была  одежда, в основном  в виде остатков, но использование этого  признака  из-за  термиче­ских  повреждений был  малоэффективно.  На втором  месте  находились  ук­рашения, в том числе и с  монограммами. Затем  часы. Причем  в одном случае  сохранился  заводской    номер часов, а в другом - очень  характерный  браслет  и удалось  различить марку  часов.

В двух  случаях в желудке   неопознанных трупов  был установлен каче­ственный состав съеденной пищи и  ориентировочное время  ее  принятия.  В 6%  были  обнаружены   предметы, которые  могли  быть  с трупом:  в одном случае  около трупа обнаружен дипломат, но он отношения к погибшему не имел, в  одном  - дамская сумочка  в руке трупа. В  одном случае - в труп вплавлены спираль  и пластмасса, что  позволило   высказать  предположение о наличии в руках  потерпевшей или  около  нее   электрического  чайника.

Все   полученные  сведения  об  условных   и биологических   признаках  оперативно систематизировались  и передавались в аналитическую группу и распоряжение  оперативным работникам МВД,    проводившим поиск. Анали­тическая  группа  работала непосредственно в бюро судебно-медицинской экс­пертизы. Судебно-медицинский эксперт и оперативно-следственные  работники аналитической группы  у   род­ственников пропавших без вести уточняли идентификационные сведения и проводили анализ полученных данных  по неопознанным трупам и пропавшим без вести.  Вторая группа  оперативно-розыскная, работала при штабе по лик­видации последствий  техногенной чрезвычайной ситуации. В ее задачу вхо­дило:  установление  лиц пропавших без вести, которые могли быть в очаге  по­ражения, поиск оперативно-следственным путем идентификационных сведений по этим лицам:  медицинских документов,  об одежде, украшениях, установле­ние сведений о возможном последнем  месте пребывания без вести пропавших и  т.п., а также  на­правление  этой  информации в аналитическую группу, где эта информация  уточнялась и дополнялась.

 Оперативно-следственным путем устанавливались  данные  о группе крови.  В трех  случаях  группа  крови у пропавших без вести  была  неизвестна, поэтому  проводилась экспертиза груп­повой принадлежность потожировых  выделений  на  их одежде.

 Термическое  разрушение  значительной  части трупов  не  позволило  при визуальном  исследовании установить рост,  возраст,  а в ряде  случаев  и пол. Поэтому в непрерывном режиме работы проводились медико-криминали­стические  экспертизы. Всего  их было   проведено 31 (54,3% к общему числу погибших), причем   30  в срок  до 1-2 суток. Это  позволило получить  оперативную  информацию по  ус­тановлению  общих идентифицирующих   признаков.  В 1  случае  срок  прове­дения  экспертизы  составил 3 недели,  что  было  обусловлено  подготовкой  объекта  для  фотосовмещения, т.к.  у родственников  погибшего были сомне­ния в тождестве; в последующем  по их  же ходатайству  проводилась  повтор­ная  экспертиза в одном  из  экспертно- криминалистических   подразделений  МВД.  Она  полностью  подтвердила  выводы  первичной  медико-криминали­стической  экспертизы.

Исследования   по установлению возраста, роста и пола  проводились тотчас после поступления  объектов  из отдела  экспертизы трупов в медико-криминалистическое  отделение;  результаты  для оперативной ра­боты  были получены на коротком  временном    промежутке (1-2- суток),  затем они   пере­проверялись, и оформлялись  в виде  заключения.

 При проведении  биологических  экспертиз   трудности  в выявлении ан­тигенов  системы АВО  были  обусловлены как  состоянием  объектов  экспер­тиз – обугленные кости, так и  одновременным поступлением  их большого  ко­личества.  Для  уменьшения  времени  проведения  экспертиз  была   сокращена  фаза  взаимодействия  объекта  и сыворотки с   18-20 часов  до 4-8 часов  при параллельно проводимом  с целью  проверки  полученных   данных  классиче­ском  методе [119].

Всего  экспертиз  для определения  групповой принадлежности ткани  по­гибших  было   проведено 44,  из них 35  составили костные  останки, мышцы. В течение одних суток  было исполнено 37  экспертиз   и на вторые  - семь.

Таким образом,  в течение одних-двух  суток  от времени  экспертизы   трупа   при  невозможности  получения групповых идентифицирующих данных   визуальным  методом  эти сведения были установлены  при лабораторной диаг­ностике.

Совокупность  полученных  сведений позволила  провести  опознание  всех   погибших  тремя  способами: визуальным – 20,4%,  визуальным с  ис­пользованием  оперативно-следственных  данных – 18,4%; лабораторной диаг­ностики с применением  оперативно-следственных данных- 61,2%.

Первый был возможен  в 10 (20,4%) случаях  при  полном  сохранении  трупа  без  деформирующих   внешность   повреждений.  Осуществлялось опо­знание  опе­ративно- уполномоченными подразделений  уголовного   розыска и следовате­лями  прокуратуры путем  визуального   предъявления  конкретного  трупа  по ранее  выявленным  приметам.  Каких-либо  трудностей  при его про­ведении  не возникло.    

Ко второму способу в 18,4% были отнесены 5 трупов  полностью сохранившихся, но с внешностью  значительно  поврежденной  термическим  воздействием   и 4  трупа с  отсутствием  отдельных  частей  тела, но   имевших особые  приметы. В одном  случае на   трупе были  выявлены  характерные особенности  украше­ний, одежды. Следователем  путем допроса сослуживцев   погибшей,  установ­лено, что  незадолго  до  пожара  на  ней были  именно  эти  предметы.

Из био­логических   признаков  в одном случае установлены  гипоплазия одной  почки  и операция – на  второй , что соответствовало имевшимся у  про­павшей    без вести  заболеванию  и перенесенной в прошлом операции.  Во втором – уста­новлено  тождество  протезированных  зубов и характера  опера­тивного  вме­шательства – экстирпация  матки с  придатками на неопознанном  трупе  с дан­ными  стоматолога  о зубной формуле  и медицинскими  докумен­тами, в кото­рых имелись сведения  об   экстирпации  матки  с придатками  по поводу  зло­качественной  опухоли.  В третьем   случае  при  тождестве  роста,  возраста,  пола, группы   крови  трупа  и лица   пропавшего   без вести  на трупе  были  обнаружены  часы   в особенном   корпусе и с характерным  браслетом, на нем  же украшения с отли­чительными признаками. Оперативно-следствен­ным  путем  установлено, что эти  предметы  были  на лице,   пропавшем  без вести,  незадолго до  пожара,  и в этом же случае установлено  соответствие зубного  аппарата трупа зубной формуле  лица, пропавшего  без вести.

В четвертом  эпизоде  у погибшей  была очень толстая  длинная коса. Среди всех  женщин, работавших в УВД  и пропавших без вести такая  коса была только  у одной  сотрудницы.

  В пяти случаях опознания  термически поврежденных , но  полностью сохранившихся  трупов,  использовались установленные   данные  о росте,  воз­расте, состоянии  зубов, наличии  бывших  переломов, аппендэктомий. В одном  из этих  случаев  родственники  высказали  сомнение в тождестве  трупа  и лица  пропавшего  без вести. По их  инициативе  проведены  две  экспертизы методом  фотосовмещения: одна в медико-криминалистическом  отделении бюро, вторая  в ЭКЦ МВД, обе подтвердили тождество трупа и лица пропавшего без вести,  установленное  первоначально путем опознания.

 Большее  количество опознаний   в 1,2% из-за  разрушения  трупов вплоть до  фрагмен­тов  было   проведено путем посмертного анализа  особых примет, результатов  лабо­раторной диагностики возраста,  роста, пола, групповой  принадлежно­сти  тканей с использованием  оперативно-следственных данных и реконструкции обстоятельств происшествия.     

Именно  в этой  группе  были  значимы  даже  малейшие  признаки. В од­ном  случае  были  обнаружены  ключи.  После  установления  групповых иден­тифицирующих признаков: пол, возраст, рост, групповая  принадлежность был  определен    узкий  круг лиц,  которым могли принадлежать ключи.  Опера­тивно- уполномоченные путем выезда определили   квартиру, к которой подо­шли ключи, обнаруженные  в одежде трупа. Проживавший там человек чис­лился пропавшим без вести.   В двух  случаях  были выявлены указанные  выше дефекты  развития:  гипоплазия головки бедренной кости  и незаращение тела  грудины, в одном  - перенесенный  в  прошлом  сифилис  с грубыми рубцо­выми  изменениями внутренних  половых  органов. После  определения  груп­повых  признаков   оперативно-следственным путем установлены лица, имев­шие  вышеприведенные  особые  приметы  и далее   процессуально решен  во­прос  установления  тождества  и   проведено опознание.

В одном   случае   по сохранившемуся   заводскому   номеру  часов,  об­наруженных  на трупе,  после  предварительного  решения  вопроса  о группо­вых  идентифицирующих   признаков  установлено кто из  пропавших   без вести   имел  аналогичные  часы .  Родственники   привезли паспорт часов, но­мера совпали,  что при  тождестве  групповых  идентифицирующих  признаков позволило процессуально провести опознание.

После  предположения  судебно-медицинских   экспертов  о том, что один  из погибших  занимался   тяжелой атлетикой  оперативно-следственным путем  установлено,  что   из пропавших  без вести   сотрудников  лишь один  человек  занимался  этим видом спорта.

В двух случаях в желудке погибших  была  обнаружена  не переваренная пища: гречневая каша, вермишель.  Установлены   групповые  идентифици­рующие   признаки на трупах, которые  ограничили  круг  искомых  лиц по воз­расту,  полу, росту, групповой  принадлежности.  Допросами сослуживцев, род­ственников  оперативно- уполномоченными  отделений  розыска  и следовате­лями  установлено  кто и когда  конкретно  употреблял  в пищу  эти продукты. На одном  из  этих двух трупов обнаружены остатки  украшений, которые могли быть  на  одной  из пропавших без вести, а  на  втором трупе  -  пред­меты, которые   напоминали  электрический чайник, они  могли быть у другой женщины, пропавшей без вести, т.к. она,  со слов сослуживцев,  за несколько минут до пожара  пошла  поставить  кипятить чайник. После  анализа  всех данных: оперативно-следственных   и экспертных   было принято  решение  о тождестве трупов  и лиц  пропавших без вести и  процессуально   проведено  опознание.

В течение  всего  периода  ликвидации последствий ТЧС от  первых часов  катастрофы группой розыска оперативным путем  устанавливались лица  про­павшие  без вести,  проверялись  места  их  нахождения:  были  проверены  все заявления о посторонних  лицах,  которые  могли быть   в здании УВД, также  осуществлена   пофамильная  проверка всех пострадавших, поступивших, с места  катастрофы в лечебно-профилактические  учреждения  г. Самара.

После проведения оперативно – розыскных  мероприятий из 120 человек  первоначально числившихся   пропавшими без вести осталось  лишь 57.

Проведение  оперативно-  розыскных  мероприятий  по установлению  пропав­ших  без вести  проводилось одновременно с установлением  тождества трупов и лиц пропавших без вести.

В целях идентификации проводилась реконструкция обстоятельств происшествия: сведения о местах  обнаружения  трупов  с их первичной нумерацией  наносились на схему  здания; при  опознании трупа  на этой  схеме   делались  отметки; на  эту  же схему выносились сведения о последнем  месте,  где  ви­дели   пропавших без вести. Анализируя данные, полученные на схеме  было установлено, что места обнаружения   опознанных  погибших  соответствовали местам,  где  последний раз  видели  живыми этих лиц и значительное количе­ство опознанных трупов  было  обнаружено  в проекции их служебных кабине­тов на  нулевую  отметку.  Нулевая   отметка  взята в связи с полным наруше­нием здания  и извлечением  большинства  трупов  из завалов  нижних этажей    до уровня  первого.  В последующем  при применении схемы  учитывалась возможность  обнаружения трупа на  последнем месте нахождение  лица про­павшего без вести.

  При  обнаружении  трупов  на четвертые-пятые  сутки,  их  опознание  проведено   преимущественно  в первые сутки  и к  началу  вторых  суток  по­сле  исследования    трупов. К концу  шестых – началу  седьмых суток   неопо­знанными  оставались  фрагменты,  состоящие из частей позвоночного  столба,  конечностей, и т.п.. В одном  случае  на   фрагменте   нижней конечности  был обнаружен  сапог необычного фасона. Аналогичный сапог носила  одна из про­павших без вести сотрудниц, последнее место  ее нахождения  соответствовало  месту обнаружения  останков. В двух  случаях рядом  были обнаружены две группы обгоревших костей : одна -  ребра, лопатки и часть позвоночника,  вто­рая  часть  позвоночника, тазовых костей и нижних  конечностей.  Проведен­ными  лабораторными  исследованиями   установлено,  что   останки   из первой группы принадлежат  молодой женщине маленького роста, а  вторые – мужчине  среднего роста в возрасте 40-50 лет. Определена  групповая принадлежность. Этим  признакам  и месту последнего нахождения  соответствовали  пропавшие  без вести один   из  руководителей УВД и его  секретарь.

Аналогично  были  исследованы   другие фрагменты. Помимо  групповых идентифицирующих   признаков  в двух  случаях был выявлен   остеохондроз позвоночника,  в одном – при  мощном развитии  костного скелета  установлено по сохранившейся   во фрагменте   тазовых костей матке, что они принадлежат  женщине. На  основании      этого  был сделан экспертный  вывод, что погиб­шая имела мужеподобную  фигуру. Места  обнаружения этих   останков  соот­ветствовала  последнему известному  месту   нахождения  в  служебных  каби­нетах  лиц,  пропавших без вести, что  при совпадении групповых  и установ­ленных  индивидуальных  признаков   позволило сделать  оперативно-следст­венный  вывод о тождестве останков трупов и лиц пропавших без вести  с про­цессуальным  проведением  опознания.

Таким образом,  своевременное  и полное  проведение  оперативно-розы­скных мероприятий  по лицам,   пропавшим  без вести,  целенаправленный  по­иск  идентифицирующих   признаков на трупах, проведение  лабораторной  ди­агностики   в непрерывном режиме работы для  установления  групповых  идентифицирующих  признаков, ведение сводных таблиц по идентифицирую­щим признакам, единой схемы обнаружения трупов и  вероятного последнего места  нахождения  лица, пропавшего без вести, совместный  экспертный,  опе­ративный  и следственный  анализ   всех полученных сведений  позволил  ус­пешно   провести  опознание  всех  погибших  при  пожаре  в здании УВД.   Анализируя качество проведения опознания в трех из четырех рассматривае­мых ТЧС (в одной из  них – пожар в закрытом учреждении неопознанных тру­пов не было) выявлены  недостатки,  с нашей точки зрения, существенно по­влиявшие на проведение опознания в железнодорожной катастрофе (1989 г.).

Проведенным  исследованием  устанавливается, что  при  катастрофе  без разрушения  зданий  и помещений  трупы сохраняются  полностью и затрудне­ний  с опознанием не возникает.  При  разрушении  зданий и  иных  помещений  в значительном количестве   случаев  наблюдается  отсутствие  частей  трупов:   при  железнодорожной  катастрофе  -  в 28,3%, при пожаре  в здании УВД – в 33%. В этих же условиях  значительное  количество  трупов   сохраняется лишь  в  виде  фрагментов:  соответственно    9,5% и 28,5%. Из  сопоставления этих  данных  с количеством поступивших  на судебно-медицинскую экспертизу не­опознанных  трупов: 66,2% - авиационная катастрофа,  0 – пожар  в закрытом  учреждении, 75% - железнодорожная  катастрофа, 85,9% - пожар  в здании УВД  вытекает, что   при массовой  гибели  людей  велико  число  неопознанных  трупов, а их термическое   и механическое  разрушения  приводят к значитель­ным  трудностям в опознании и  требуют  проведения    целенаправленного   поиска идентифицирующих  признаков,  проведения  лабораторных исследова­ний  в непрерывном режиме работы в случаях  невозможного   визуального  ус­тановления пола,  роста, возраста и во всех  случаях  для  установлении  груп­повой принадлежности ткани. Проведенным анализом было установлено, что в железнодорожной катастрофе не во всех случаях были идентифицированы пол и возраст. (см. табл. 23)

Необходимо прове­дение  своевременных   оперативно-розыскных  мероприятий   по   без вести  пропавшим   и четкое взаимодействие   по обмену  и анализу   информации  между  различными  экспертными  подразделениями  и службами различных  ведомств.

Преобладание   неопознанных трупов   по полу  отражает   преобладание  мужчин или женщин  в  целом, это видно из  диаграммы, представленной  на рис.  8.

Таблица 23

Количество  не идентифицированных трупов по половозрастной  принадлежности

Аналогичное соответствие определяется и при сравнении  неопознанных трупов по возрасту. Эти сведения представлены в диаграмме на рис. 9.

При анализе  описания  идентифицирующих   индивидуальных биологи­ческих   признаков, представленной  в  диаграмме на рис. 10,  обращает на себя внимание   преобладание частоты  описания зубного аппарата, однако по рассмотренной  выше  причине (отсутствие  достоверных медицинских доку­ментов)  его  диагностическая  ценность снижена).

Достаточно часто отмечалось  наличие  рубцов,  но лишь  при  проведе­нии экспертиз  трупов лиц,  погибших  при пожаре  в здании УВД  указано  ка­кие  оперативные  вмешательства,  вероятно, имели место. Описание  гинеколо­гического статуса [109] было отражено  лишь  при железнодорожной  катаст­рофе  и пожаре  в здании  УВД.  Причем   значительное   преобладание   числа  случаев с описанным  гинекологическим  статусом при пожаре в УВД  (18,3%) над  же­лезнодорожной катастрофой (8%) дает основание   предполагать, что важность  этого  диагностического идентифицирующего  признака  недооцени­вается.

Врожденные дефекты  развития,   приобретенные  физические  дефекты обнаруживались в трех анализируемых  катастрофах; их преобладание  в по­следней  свидетельствует  о целенаправленности  поиска, а   не случайной   констатации факта. Этот же  вывод  вытекает из количества заболеваний, выяв­ленных  лишь в последнем случае – пожар  в здании УВД -16,2 %.  Родинки  и татуировки  при глубоких   термических поражениях трупов до обугливания   и фрагментирования утрачивают  свое   идентифицирующее  значение  и их на­личие     отмечено лишь  у погибших  в авиационной  катастрофе, когда   тер­мические  повреждения   не были   столь  обширны и  глубоки, как  при желез­нодорожной  катастрофе и пожаре  в здании УВД. Наличие   беременности, ус­тановленной у погибших в авиационной  и железнодорожной катастрофах женщин, а  особенно  ее сроки, были основанием для установления  личности.

При сравнении  описанных условных  признаков, представленных в диа­грамме на рис. 11, установлено, что  во всех  случаях   наиболее часто встречаются   описания  одежды  (от 37,4%  до 100%).

Далее  вторым  наиболее  частым  признаком  являются  украшения:  при авиационной, железнодорожной  катастрофах и пожаре  в здании  УВД  соот­ветственно: 25,5%, 6,5%  и 24,5%.

 При сравнительном  анализе методов  проведенного  опознания  и воз­можного  опознания, приведенным в диаграмме на рис. 12  устанавлива­ется, что  при отсутствии   термических  и иных  разрушений  трупов и при час­тичном  разрушении  трупов  визуальное  опознание  было  возможно:  в 85%  при авиационной,  39,5% - при железнодорожной  катастрофах и в 20,4% - при пожаре в здании УВД. Количество  опознаний,  возможных и  проведенных   визуально  с  использованием   оперативно- следственных  данных составило 15% при авиационной  катастрофе,   11,4%  - при железнодорожной  катаст­рофе, 18,4%  - при пожаре  в здании УВД.

При значительных разрушениях  трупов  вплоть до их  фрагментирования опознание   в 61,2%   при пожаре в здании УВД было  проведено    и в  13,9% при железнодорожной   катастрофе было возможно с использованием  лабораторной  диагностики  и оперативно- следственных   данных.

Отмечено   большое количество  случаев (35,2%) с отсутствием  сведений  о возможности опознания трупов лиц, погибших в железнодорожной  катаст­рофе:   нет  большинства  данных  о групповых  признаках, особых приметах, что  свидетельствует  о недостаточности проведения   лабораторных  иденти­фикационных исследований и  целенаправленного поиска особых примет су­дебно-медицинскими экспертами.  При проведении  статистического  анализа  частоты условных и биологических признаков, установленных у погибших при железнодорожной катастрофе  (1989 г.) и пожаре  в здании УВД (1999 г.) вы­явлена  статистически  достоверная разница описания признаков: при критиче ском  значении Х² (хи)-критерия К.Пирсона 12,59 фактическое значение Х² (хи)-критерия К. Пирсона составило при описании  биологических   признаков 42, 905, при описании   условных  28,679. Приведенные  результаты  при  условии большого количества трупов, оставшихся  неопознанными  в железнодорожной катастрофе, свидетельствуют о недостаточно целенаправленном поиске иден­тифицирующих признаков.  Из сравнения  результатов  и сроков  проведения  опознания видно, что  в первые  сутки  после  обна­ружения  и экспертизы тру­пов было  опознано 67,4%  при пожаре  в здании  УВД; 14,9% -  при авиаката­строфеи 5,1%  - при железнодорожной катастрофе; на вторые-третьи  сутки  по­сле  обнаружения  и экспертизы трупов было опо­знано 85,1%  погибших  в авиационной  катастрофе;  30,6%  - при пожаре в зда­нии УВД и    19,1%  - в же­лезнодорожной  катастрофе.  На четвертые – пятые  сутки  количество  опо­знанных  трупов лиц,  погибших  в железнодорожной  катастрофе  было  мак­симальным  (20,9%) за  весь период ликвидации последствий   чрезвычайной  ситуации в Башкирии.

Преобладание  количества  опознаний трупов среди   лиц, погибших  в транспортных  катастрофах (авиационной и железнодорожной)  на 2-3 и 4-5 су­тки, вероятно, обусловлено   дальностью  железнодорожного  маршрута  и транзитным  следованием  через аэропорт Курумоч  авиалайнера: родственники  большинства  погибших не смогли  прибыть  на место  в первые-вторые сутки  после  развития  событий. Погибшие  в авиационной  катастрофе  и пожаре  в здании УВД  были  опознаны все, а среди  погибших  в железнодорожной  ката­строфе 53% остались  неопознанными.  С нашей   точки зрения  это связано   не только  с отмеченным  выше   недостаточным проведением  идентификацион­ных  лабораторных  исследований и судебно-медицинских исследований с  це­лью установления  идентифицирующих признаков, но  и с  недостатками  опе­ративно-розыскной  деятельности по без вести пропавшим,  с отсутствием   четких  скоординированных действий  между  оперативно-розыскными, следст­венными   и экспертными подразделениями, которые  должны  были  быть на­правлены  на поиск  идентификационных сведений  по  без вести пропавшим,  идентифицирующих  признаков на  трупах,  на их накопление,  сопоставление, анализ  и принятие   процессуального  решения.  Предлагаемые в  качестве  способа   предварительного  опознания  фотовитрины, витрины с  описанием  примет  погибших,  использованные   при ликвидации  последствий  железно­дорожной  катастрофы  в Башкирии, с нашей  точки  зрения,  бесперспективны:  родственники, читая описания трупов, возможно, погибших близких людей психологически  теряются в предлагаемой   информации  и порой  не могут  со­средоточиться  и акцентировать  внимание  на  диагностически  значимых    признаках; кроме того предварительное  знакомство с идентифицирующими  признаками  на трупах  погибших  может  создавать  прецедент  ложного  опо­знания  с целью  получения  компенсационных выплат и т.п..

 С нашей точки зрения  упорядочение поиска   опознавательной инфор­мации по неустановленным  трупам, ее оперативное использование  всеми за­интересованными ведомствами, в том числе  и с целью учета каждого погиб­шего возможно путем  введения  единого учетно-статистического  документа , заполняемого  на всех этапах проведения  судебно-медицинских работ: от  ос­мотра трупа  в очаге катастрофы до результатов оперативно-розыскных меро­приятий: или опознания  по экспертным  и оперативно-следственным  данным, или  передачи объектов для криминалистической  (лабораторной ) идентифика­ции.

Учетно-статистический  документ, названный нами «Карта  погибшего  при чрезвычайной  ситуации»  (далее  «Карта…») (рис. 13) разработана по аналогии  с сортировочной картой  раненых  и пораженных. Заполнение  карты  начинается в очаге   поражения  с указания  даты,  времени  и точного  места  обнаружения  объекта, с присвоением ему   порядкового  номера, кото­рый  далее  по мере   эвакуации трупов дополняется  вторым регистрационным  номером поступле­ния в трупохранилище в соответствии    с номером  в «Жур­нале  регистрации трупов, носильных вещей  и ценностей  в морге» и третьим номером «Заклю­чения эксперта» в соответствии  с номером  в «Журнале  реги­страции  трупов в судебно-медицинском морге».

На месте  проводится  первичная  сортировка  трупов  и их частей  с от­меткой  в «Карте»: «опознан»; «неопознан»; «сохранившийся труп»; «труп с отсутствием отдельных частей тела»; «фрагмент». Если около объектов  обна­руживаются  какие-либо  предметы, документы, то  данные о  них   заносятся  в «Карту…», а  сами  предметы  направляются  с трупом к месту  хранения трупа и проведения  экспертизы. «Карту…»  подписывают специалист в  области

судеб­ной медицины  и следователь, работающие  в очаге  поражения. К напра­витель­ному  документу  прилагается   «Карта…»,  в которой   при поступлении  трупа  на судебно-медицинскую экспертизу  указывают дату и время  доставки трупа  и его частей в морг или иное трупохранилище,  дату и  время  проведе­ния экс­пертизы,  установленную  основную причину  смерти,  обнаруженные условные и  достоверные  идентифицирующие  признаки,  какие  объекты и для  каких целей  взяты,  кратко - результаты   лабораторной  диагностики, прово­димой  в непрерывном режиме работы, для  установления  пола,  роста, воз­раста, груп­повой принадлежности. Эту часть «Карты…»   подписывают су­дебно-медицинский эксперт, проводивший   экспертизу  трупа,  следователь, оперативный  уполно­моченный и эксперт-криминалист.   После проведения экспертных и оперативно-розыскных действий и  получения   результата   по опознанию   произво­дится  соответствующая  запись с указанием даты  опозна­ния,    идентификаци­онных  признаков, по которым проведено опознание, фа­милии, имени, отче­ства, возраста установленного погибшего лица, либо  при неустановлении тож­дества пропавшего без вести  и неопознанного трупа  дела­ется отметка о  на­правлении  объектов для  дальнейшей криминалистической (лабораторной идентификации). Третью часть «Карты…»  по  результатам опо­знания, которое является следственным действием, подписывают  следователь или    опера­тивно-уполномоченный.

В таком  виде  предлагаемая  «Первичная карта погибшего  при ЧС» го­това для  разработки  во всех   ведомствах, при этом  исключена  возможность ошибки в принадлежности  объектов и четко определено взаимодействие ме­жду лицами, проводившими работу  по  трупам и  их частям, проводившими установку, и лицами, пропавшими без вести.

При установлении  идентифицирующих  признаков   на трупах   и поиске  идентификационных сведений по пропавшим без вести, особенно  при транс­формирующих и разрушающих   воздействиях   на труп, большое   значение  имеют  индивидуальные   биологические  признаки, причем, чем реже  он  встречается, тем  диагностически  более  значим  [72].  В качестве  дока­затель­ства правильности  этого  положения  целесообразно  применение  ме­тода  ма­тематического  обоснования.

Достоверность  результатов идентификации  может  быть  определена  методом предложенным  С.С. Абрамовым - вероятностью  встретить  индивида  с таким  же сочетанием сходных  по всем  параметрам  независимых   призна­ков.  Для этого  необходимо  определить  частоту  встречаемости  каждого при­знака.  Тогда  произведение  этих  частот  явится  числовым  выражением  час­тоты  встречаемости  определенного   на­бора  данных  признаков [2 ].

К независимым признакам  можно отнести: пол (d), возраст (e),  расовую принадлежность ( f)  [ 2 ].

Таблица составлена  на основании данных ГОСКОМа РФ  по статистике о численности  постоянного   населения России на 01.01.94 г для  выявления частоты  встречаемости  индивидуума определенного пола в определенной воз­растной   группе , приведенной С.С. Абрамовым [2]. Все  население  было раз­делено на 21  возрастную  группу  с интервалом  в 5 лет.  Для  мужчин и жен­щин  каждой  возрастной группы  были  получены  вероятности  встречаемости   среди  всего населения  России,  которые представлены в табл. 24.

Вероятность тождества конкретной пары могла быть выражена частотой случайного совпадения (Х) по искомым параметрам Х= А х D х Е [Абрамов]  В наших исследованиях  Х= A х D х Е . , где  А – усредненная  частота встречае­мого индивидуального признака D и Е – вероятность встретить индивида с  ана­логичными  половозрастными характеристиками. В качестве  иллюстрации можно привести следующие примеры.

У мальчика  возрастной группы  5-10 лет обнаружена  полидактилия. Частота  этой   врожденной  патологии 1:3000 [111] Следовательно,  веро­ят­ность  встретить  индивида  с аналогичными характеристиками равна 0,41х0,000012 .

Все население принято   за 1.

Таблица 24

Относительная  частота  встречаемости  мужчин и женщин в разных   возрастных  группах

Это  означает, что  в указанной  возрастной  группе  встретить  другого  индивида  мужского  пола  с такой  же   патологией  можно  в 1  случае из 100000.

Частота  врожденного  вывиха  бедра составляет 0,2-0,5% [111] т.е. 2-5 случаев  на 1000.  Возможность  встретить  женщину  в возрастной  группе  25-29 лет с врожденным  вывихом  бедра  равна  0,32х0,000064, т.е.  6 случаев  на 100000.

Односторонняя   гипоплазия  почек  встречается  в 0,2% [111], следова­тельно, вероятность  встретить  женщину  в возрастной  группе 45-49 лет с  аналогичной  патологией  равна 0,26х0,002= 0,000052,т.е. 5 случаев  на 100000. 

Нам встретилась  редкая патология  развития грудины - незаращение ее тела. В литературе  не найдено сведений о частоте  данной патологии [111], од­нако автору работы за почти 25 летний период  работы подобный  порок разви­тия  ни разу не встретился. Количество  исследованных  ею трупов было не  менее 5000. Следовательно, можно допустить частоту встречаемости данного признака 1:5000. Значить вероятность  встретить  муж­чину 45-49 лет с нали­чием  подобного врожденного дефекта развития равна 0,024х0,0002= 0,0000045, т.е. 5 случаев на миллион жителей.

В ходе анализа исследуемого материала нами были выделены следующие уровни значимости идентифицирующих биологических признаков:

I – редко встречающиеся, они имеют наибольшую идентификационную диагностическую значимость, к ним мы относим врожденные пороки развития, приобретенные физические дефекты, перенесенные атипичные операции, редкие заболевания (сифилис и т.п.), особые физиологические состояния (беременность), переломы костей;

II – обычно встречающиеся, они диагностически значимы для идентификации при сочетании нескольких признаков, в том числе и условных, к ним мы отнесли перенесенные типичные операции, хронические заболевания, физиологические состояния (mensis), особенности прически (коса), лица (усы, борода);

III – часто встречающиеся, их значимость для идентификации определяется сочетанием нескольких признаков, которые устанавливаются при осмотре, к ним относятся традиционно устанавливаемые татуировки, родинки, рубцы при неустановленных или неуказанных выполненных оперативных пособиях.

Однако, при сравнении выявленных признаков у погибших в условиях различных катастроф установлено, что при термических разрушениях трупов частот встречаемые традиционные особые приметы (коронки, рубцы, татуировки) не обнаруживаются.

Частота критериев индивидуальных биологических признаков по уровню значимости приведена в табл. 25.

Таблица 25

Частота критериев индивидуальных биологических признаков по уровню значимости

Примечание: процент дан к количеству неопознанных трупов.

Однако  констатации индивидуальных идентифицирующих признаков, в том числе  и при малой  частоте встречаемости признака недостаточно; необхо­димо   установление оперативно-следственным путем среди  без вести пропав­ших лиц, имевших аналогичные признаки. Для  этой цели необходимо взаимо­действие  между  подразделения судебно-медицинским  экспертами с оперативно-следствен­ными работниками. 

Наша обобщенная практика  позволяет  выделить следующий алгоритм действия при  установлении  личностей погибших, приведен­ный ниже  на рис.14.

 Безусловно   предлагаемые   мероприятия следует рассматривать  как схему  для подготовки  к работе в подобных   случаях.      

1.   Сбор информации  по  неопознанным  трупам:

1.1.  В очаге  поражения   проводят    сотрудники  правоохранительных  органов с обязательным участием  судебно-медицинского  эксперта.

1.2.  В ходе   проведения  судебно-медицинской   экспертизы трупа  су­дебно-медицинский эксперт  устанавливает как достоверные биологические признаки, так   и условные.

1.3.  Дактилоскопирование пригодных  объектов,     взятие образцов  оде­жды, иных сопутствующих  трупу   предметов. Осуществляют  оперативно-ро­зыскные  работники,  либо  эксперты-криминалисты.

2.  Процессуальное  закрепление информации, полученной по трупам не­установленных лиц:

2.1.  Составление   следователем   протокола  осмотра места  происшест­вия с фиксацией места  нахождения  каждого  трупа, фрагмента или  группы фрагментов с их  нумерацией  по порядку обнаружения, с указанием  предметов  вблизи трупа.

2.2.  Написание судебно-медицинским экспертом   протокольной части «Заключения эксперта» с подробным  изложением  анатомо-физиологических  особенностей,   особых  примет и т.п.

2.3.  Сигналитическая  фотосъемка, видеосъемка с фиксацией  особых  примет  крупным планом  (может   производится  как  силами  судебно-меди­цинской службы, так и   правоохранительных органов).  

2.4.  Проведение лабораторных  исследований, не требующих больших  временных затрат (установление  групповой принадлежности, пола,  возраста, роста) в непрерывном  режиме работы.

2.5.  Совместное  составление  судебно-медицинским  экспертом  и опер­уполномоченным МВД  опознавательных  карт  или сводных   опознавательных таблиц с занесением, при   наличии   возможности, в компьютерную базу дан­ных;

2.6.  Составление  дактокарт.  Производится   экспертом  - криминали­стом  органов  МВД.

3.  Сбор  сведений по  без вести пропавшим   лицам, которые  могли быть  в очаге   поражения   при чрезвычайной  ситуации:

3.1.  Уточнение   последнего  места   пребывания   пропавшего  без вести,  вероятности его   пребывания  в очаге   поражения. Проводится  оперативно-ро­зыскной  группой  сотрудников МВД.

3.2.  Установление   возможного  места   нахождения  в очаге поражения   без вести   пропавшего лица. Проводится оперативно-следственной  группой.

3.3.  Установление   условных   признаков   личности, в том числе  вре­мени и качества последнего приема пищи,   предметов,  бывших с пропавшим  без  вести, одежды, документов, украшений и т.д.. Осуществляется  опера­тивно-розыскной группой.

3.4.  Поиск достоверных  сведений  с указанием  вероятных или возмож­ных  индивидуальных  прижизненных биологических признаков (о зубной формуле, пороках развития, особенностях анатомического  строения тела,  пе­ренесенных заболеваниях, операциях  и т.д.). Осуществляется работниками  оперативно-следственной группы.

4.  Анализ  информации, полученной   оперативно-розыскными, эксперт­ными  и оперативно-следственными  группами. Проводится  совместно  следо­вателями, оперативными уполномоченными отделов и управлений  уголовного  розыска  и судебно-медицинскими   экспертами:

4.1.  На основании анализа  делается  вывод   о вероятном   тождестве лица   пропавшего  без вести  и  неопознанного  трупа.

4.2.  Собранные  материалы   предъявляются лицу (лицам), которое  мо­жет  опознать труп (достоверное  опознание  или исключение), и  принимается процессуальное решение об опознании.

5.  Лабораторные  исследования,  требующие длительного   времени (в т.ч. геномная идентификация) проводятся при сомнении в тождестве или  недостаточности оперативных, экс­пертных, следственных данных.

6.  При достаточно  хорошо  сохранившемся  лице  трупа  помимо сигна­литической  фотосъемки  в случае отсутствия опознающего лица  целесооб­разно изготовление гипсовых или восковых масок  для   последующего предъ­явления   на опознание.

На всех этапах работы необходим  обмен информацией между   сотруд­никами  правоохранительных  органов  и судебно-медицинской службой о ко­личестве  трупов, поступивших  из очага  поражения,  о количестве   пропавших   без вести, о количестве   опознанных трупов с  точным указанием  кто,  когда,   по каким данным   опознан. Обмен  информацией   можно   разделить на : а)  оперативный  -  в процессе  работы  оперативно – экспертно -следственных групп; б) текущий (или   периодический) – в конце определенного   условлен­ного временного промежутка; с нашей  точки  зрения  удобен – 12 часовой пе­риод: утро и вечер; в) итоговый – по  завершению ликвидации   последствий   чрезвычайной ситуации  с составлением итоговой справки по работе  каждой  задействованной  службы.

Таким образом,  проведенным анализом деятельности судебно-медицин­ской  службы и ее взаимодействия  с правоохранительными органами при ра­боте с неопознанными трупами в условиях техногенных чрезвычайных ситуа­ций, протекающих в различных условиях необходимо следующее:

 -  от начала поисково-спасательных работ для сохранения целости био­логических объектов, обнаруженных в очаге катастрофы, их   правильного опи­сания, взятия и упаковки, исследования прилегающей  к объекту зоны целесо­образно участие  в оперативно-следственных группах, работающих в очаге по­ражения, специалистов в области  судебной медицины;

-  для исключения утраты  биологических объектов, ошибки в принад­лежности объектов их, двойного учета,  с целью централизации  идентифика­ционных сведений, пригодных для введения в базу данных, обоснованно при­менение единого учетного документа, разработанного по аналогии с карточкой  раненых и пораженных – «Карты погибшего при ЧС», заполнение которой  на­чинается в очаге поражения и заканчивается результатами процессуально про­веденного  опознания. Она  предусматривает тройную нумерацию обнаружен­ных биологических объектов: в очаге поражения, при доставке к месту  хране­ния трупов и при проведении судебно-медицинской  экспертизы трупа;

- при  судебно-медицинской  экспертизе неопознанных трупов необходим целенаправленный квалифициро­ванный  поиск идентифицирующих признаков с целью эффективного опознания;

-для оперативного определения групповых идентифицирующих признаков: пол, возраст, рост, групповая при­надлежность  в случаях разруше­ний трупов целесообразно проводить лабора­торную диагностику в напряженном режиме работы для установления этих признаков параллельно с судебно-медицинской  экспертизой трупа;

-для систематизации сбора идентифи­кационных сведений  по без вести пропавшим, централизации информации и ее анализа по неопознанным трупам с последующим установлением тождественности личности необходимо создание оперативно-розыскной группы при штабе по ликвидации  последствий техногенной чрезвычайной ситуации и оперативно-следственно-экспертной  группы (аналитической) при базовом учреждении судебно-меди­цинской экспертизы, обслуживающим  территорию очага поражения;

-исходя из возможности наступления  смерти потерпевшего на месте его  нахождения к моменту  и в момент развития чрезвычайной ситуацией, не­обходимо использование схемы очага катастрофы с нанесением на нее обнару­живаемых трупов, их останков и возможного последнего места нахождения  лица, пропавшего без вести, с   последующим анализом и применением метода исключения для дальнейшего опознания;

-лабораторная, в частности геномная  идентификация проводится  при безуспешности  опознания  изложенными выше способами  и ме­тодами: экспертным, ла­бораторным и оперативно-следственным при условии пригодности объектов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Существенный рост  техногенных  чрезвычайных ситуаций (ТЧС), большое количество  жертв, огромные материальные затраты определяют актуаль­ность  идентификации трупов лиц, погибших при массовых катастрофах, и организацию работы судебно-меди­цинских  экспертов  при ликвидации их последствий [Плаксин В.О., Шапиро В.А., 1989;   Громов А.П. с соавт., 1990; Бар и Шемер Дж., Хаспел И. С соавт., 1990;  Мешков В.В., 1991;  Варшавец Н.П., Гедыгушев И.А., 1996, 1998; Гоголев М.И., 1998 и др.]. 

Одной из наиболее значимых задач при массовой гибели  людей является идентификация  личности, что обусловлено правовыми и нравственно-этическими аспектами [ Новоселов В.П., 1996; Дубягин Ю.П., 1997; Прокопов В.Т., 2000; Абрамов С.С., 2000;  Щербаков В.В., 2000; Russel S., 1968; Criado R.M.T.,1999;  Endris R. 1990].

Анализ специальной литературы, посвященной  различным  аспектам работы судебно-медицинских экспертов в условиях массовых катастроф, позволяет  констатиро­вать, что в настоящее время хотя и достигнуты значительные  результаты  в  этом направлении, но вопросы идентификации всех пострадавших, особенно при катастрофах, сопровождающихся различной степени разрушений трупов, решены не до конца. Это отмечено в исследованиях Г.А. Пашиняна,  Е.С. Тучика (1994), посвященных анализу работы судебно-медицинских экспертов при ликвидации последствий железнодорожной катастрофы в городе Арзамасе в 1986 г.

Практика показывает, что число неопознанных трупов в случаях массовых катастроф достигает 50% и более. Это связано как с отсутствием  системного подхода в действиях судебных медиков, так и с недостаточной отлаженностью их взаимодействия с правоохранительными органами.

Очевидная  важ­ность  проблемы оперативной идентификации личности в зависимости от вида катастроф и их сложности, степени разрушения трупов обусловила   цель и задачи настоящего исследова­ния.

Цель работы: Для улучшения судебно-следственной идентификации личности на основе анализа четырех техногенных чрезвычайных ситуаций разного вида разработать и рекомендовать алгоритм судебно-медицинской экспертизы трупов.

В соответствии с названной  целью было необходимо решить следующие задачи:

1.  На основе  анализа  ТЧС  выделить их типы в зависимости от длительности воздействия повреждающих факторов на погибших, влияющих на результативность судебно-медицинской экспертизы.

2.  В зависимости от степени разрушения тел погибших  определить объем судебно-медицинской экспертизы и идентификационных методов.

3.  Разработать алгоритм действий  судебно-медицинских экспертов разных подразделений бюро судебно-медицинской экспертизы в зависимости от объема методов исследования для повышения результативности опознания личности при взаимосвязи с правоохранительными органами.

4. Разработать и рекомендовать  «Карту погибшего при чрезвычайной ситуации» для совместной работы с правоохранительными органами по оперативной идентификации личности.

Исследованные  нами четыре  техногенных чрезвычайных ситуации различны по причинам  возникновения и условиям  развития:  первая (г.Куйбышев,1986 г.) – авиационная, возникла  в результате  поломки шасси при посадке самолета; вторая (г. Куйбышев, 1987 г.) - пожар в учреждении ИТУ МВД СССР начался  вследствие  нарушения  техники безопасности при  об­ращении с нагревательными приборами; третья  (Башкирия, 1989 г.) – желез­нодорожная катастрофа, возникла  в результате  нарушения  правил техники безопасности на газопроводе с последующим взрывом конденсата; четвертая  (г. Самара, 1999 г.) – пожар в многоэтажном  здании УВД вследствие  неосто­рожного обращения с огнем.

Общим во всех исследуемых техногенных ситуациях было термическое  воздействие, но степень его выраженности была различной: наименьшая при пожаре в учреждении  УИТУ, где  преобладала задымленность помещений, значительно более выраженная при авиационной катастрофе и резко  выра­женная  с разрушением конструкции при железнодорожной катастрофе и по­жаре в здании УВД.

При исследовании нами была выявлена  закономерность в динамике обнаружения трупов, зависящая от вида техногенной чрезвычайной ситуа­ции, условий  и динамики ее развития,  а также масштаба разрушений. Ус­ловно рассматриваемые нами катастрофы можно разделить на три  типа.

При первом типе  доступ в зону катастрофы не затруднен. Воздействие  термического поражающего фактора быстро ликвидировано, разрушения строений  отсутствуют, имеются  хорошие пути эвакуации. К этой категории нами были  отнесены авиационная катастрофа при посадке самолета (1986 г.) и пожар в учреждении УИТУ (1987 г.). В этих случаях эвакуация трупов  по­гибших начиналась вскоре после события и заканчивалась в течение не­скольких часов от времени катастрофы.

Второй тип характеризовался длительным воздействием поражаю­щего термического фактора (в течении нескольких часов), значительной площадью очага поражения и  ограниченностью путей эвакуации. К нему нами была отнесена  железнодорожная  катастрофа (1989 г.).

В этих условиях обнаружение и эвакуация  погибших были начаты че­рез сутки после развития ТЧС, на вторые сутки  количество обнаруженных трупов было максимальным - 72,5%; в срок от 7 до 22 суток было доставлено в морг г. Уфы 8% погибших из лечебно-профилактических учреждений.

При третьем типе ТЧС имело место очень длительное воздействие  термического поражающего фактора (около двух суток) с термическим и меха­ническим разрушениями здания, но хорошими путями эвакуации. В этом случае динамика  обнаружения  трупов  была  волнообразной:  количество обнаруженных трупов максимально  в  1-е, 2-е , 4-е, 5-е и 7-е сутки.

В первые  и вторые сутки были обнаружены погибшие вне горящего здания (успели выбежать  с термическими  поражениями, выпрыгнуть) – соответст­венно 26,8 и 17,5%. На третьи сутки трупы были обнаружены  при проведении поисково-спасательных работ недалеко от выходов из здания в очень неболь­шом количестве  - 1,7%. При разборе завалов на нижних этажах на 4-е и 5-е сутки обнаружено соответственно 14 и 29,8% погибших;  на 6-е сутки ко­личество обнаруженных трупов  было незначительно – 1,7%; на 7-е сутки после  за­чистки завалов нижних этажей количество обнаруженных останков увеличилось до 9%.

Разница в динамике  обнаружения  трупов в четырех исследуемых  нами ТЧС статистически достоверно подтверждена фактическим значением  критерия (хи-квадрат) К. Пирсона Х²  - 64,374 и 44,649  при  его критическом зна­чении 14,07.

Про­должительность  поисково-спасательных работ в целях извлечения останков всех погибших для успешной идентификации следует определять видом произошедшей катастрофы, условиями и длительностью развития, а также вызванными ею разруше­ниями.

Проведенными нами исследованиями  была  подтвер­ждена  необходимость создания временных функциональных структур (групп) су­дебно-медицинской службы [Пашинян Г.А., Тучик Е.С.,1994 г., Гедыгушев И.А., 2000г.], которые могут развертываться по базовому типу (на базе территориальных бюро судебно-медицинской экспертизы) и по выдвижному типу (при отдаленности зоны катастрофы от территориальных учреждений судебно-медицинской службы).

 При ликвида­ции последствий четвертой катастрофы (Самара, 1999 г.) функциональные группы были  созданы в соответствии с целями и поставленными для каждой группы задачами (рис.14), определен качественный и количественный состав этих групп в зависимости от объема работы.

 В четырех рас­сматриваемых  нами   катастрофах проведение судебно-медицин­ских работ осуществлялось на базе  бюро судебно-медицинской экспертизы с дополни­тельным развертыванием  при ликвидации последствий  ТЧС в Башки­рии (1989 г.) приемно-сортировочной  площадки, где  проводилась идентифика­ция  личности путем опознания, оформлялись документы  для захоронения и осуществлялась транспортировка трупов  к месту погребения.

В четвертой катастрофе (Самара, 1999 г.) на всех этапах проведения судебно-медицинских работ были развернуты временные судебно-медицинские подразделения. Это помогло в ко­роткий срок выявить  идентифицирующие призна­ков у всех погибших   для последующего опознания. В то время,  как при  ликвидации последствий  трех предшествую­щих ТЧС (1986 г., 1987 г., 1989 г.) по­ставленные  задачи выполнены не полно­стью  в части сроков исполнения  экспертиз и установления  иденти­фицирующих признаков на неопознанных трупах (табл. 26).

Таблица 26

Сроки выполнения судебно-медицинских экспертиз

Объем судебно-медицинской экспертизы при массовых катастрофах  будет зависеть от контингента трупов лиц, обнаруживаемых  в зоне происшествия.

При обнаружении в зоне катастрофы трупов лиц специфичного контин­гента проведение судебно-медицинской экспертизы  в полном объеме с использованием  лабораторных исследований для установ­ления причины смерти обяза­тельно. К специфичному  контингенту  отнесены лица, попавшие  в очаг поражения при исполнении служебных обязанностей, в том числе  и погибшие при ликвидации  последствий  ТЧС,  а также  лица, находившиеся  в зоне катаст­рофы  по принуждению (отбывающие наказание и т.п.). Обязательная  судебно-медицинская экспертиза  этой категории трупов обусловлена необходимостью последующего решения социально-правовых вопросов.

При ликвидации  последствий  авиационных  катастроф, в соответствии с «Руко­водством  по расследованию авиационных происшествий», [1986г], су­дебно-медицинская экспертиза трупов пассажиров  и бортпроводников  в полном объеме необходима для получения информации о характере и после­довательности разрушения  конструкции воздушного судна, о возможности  пожара  и взрыва, о состоянии  и действии этих лиц в аварийной ситуации.

 С учетом большого количества неопознанных трупов: в авиационной катастрофе (1986 г.) - 66,2%, в железнодорожной катастрофе (1989 г.) – 76%, при пожаре  в здании УВД – 85,9% нами были проанализированы  возможности проведения опознания, полнота  и качество описанных идентифицирующих признаков на трупах, взаимодействие  с правоохранительными органами.

При проведении  ана­лиза  катастрофа 1987 г. – пожар в учреждении УИТУ – во внимание не при­нималась, т.к. личность всех погибших была известна, сбор идентификаци­онных сведений и опознание не проводились.

В авиационной  катастрофе (>1986 г.)  все трупы  сохранились полностью, имелась возможность визуального установления роста, пола, возраста. В 85% изменений  внешности трупов не было, что позволило  провести обычное процессуальное опознание; в 15% из-за трансформирующего термического воздействия  на трупы для опознания устанавливались опе­ративно-следственным путем данные об особых приметах, одежде, украше­ниях у без вести пропавших. Эти сведения  сопоставлены с особыми приметами  у неопознанных тру­пов с последующим проведением опознания при их тождестве.

Наибольший интерес с нашей точки зрения представляет анализ по результатам иден­тификации жертв железнодорожной  катастрофы (1989 г.) и пожара  в здании УВД (1999 г.), так как  идентифицируемые объекты в обеих катастрофах в значитель­ном числе  случаев имели выраженные термические разрушения: фрагменты 9,5 и 28,5% соответственно, не полностью сохранившиеся трупы (отсутст­вуют части тела), соответственно 28,3 и 33%.

Нами при ликвидации  последствий  пожара в здании УВД  были уч­тены недостатки при работе по неопознанным трупам, имевшие место  при ликвидации  последствий  железнодорожной катастрофы под Уфой. Сбор идентифици­рующих  признаков и идентификационных сведений был начат с места про­исшествия  и их объем дополнялся на следующих этапах проведения су­дебно-медицинских работ: судебно-медицинская экспертиза трупа, лабора­торная диагностика в непрерывном режиме работы для установления  пола, роста, возраста, групповой принадлежности.

Результаты опознания в трех катастрофах: авиационной (1986), железнодорожной (1989) и при пожаре в здании УВД (1999) приведены ниже в табл.  27.

Таблица 27

Количество идентифицированных трупов

Примечание: процент дан к числу трупов, поступивших как неопознанные.

В ходе анализа исследуемого материала нами были выделены следующие уровни значимости идентифицирующих биологических признаков:

I – редко встречающиеся, они имеют наибольшую идентификационную диагностическую значимость. К ним мы отнесли врожденные пороки развития, приобретенные физические дефекты, перенесенные атипичные операции, редкие заболевания (сифилис и т.п.), особые физиологические состояния (беременность), бывшие переломы костей;

II – обычно встречающиеся, они диагностически значимы для идентификации при сочетании нескольких признаков, в том числе и условных. К ним мы отнесли перенесенные типичные операции, хронические заболевания, физиологические состояния (mensis), особенности прически (коса), лица (усы, борода);

III – часто встречающиеся, их значимость для идентификации определяется сочетанием нескольких признаков, которые устанавливаются при осмотре. К ним относятся  татуировки, родинки, рубцы при неустановленных или неуказанных выполненных оперативных пособиях.

Полученная информация была централизована  и подвергнута экспертному анализу совместно с сотруд­никами правоохранительных органов. Она сопоставлялась с идентификационными сведениями  по без вести пропавшим, которые были получены оперативно-следственным путем. Особое внимание  мы уделили установлению групповых  идентифи­цирующих признаков на фрагментах и не полностью сохранившихся трупах: возраст, групповая принадлежность ткани, пол, рост. Результативность этих экспертных действий на примере анализа двух катастроф приведена в табл. 28.

 Разница в установлении идентифицирующих признаков погибших в двух сравниваемых катастрофах подтверждена фактическим значением Х² = («хи-

Таблица 28

Эффективность  идентификации трупов  при железнодорожной катастрофе и при пожаре в здании УВД

Примечание. В строке 1 – процент дан к общему числу трупов; в строках 4-16, 18 – к числу неопознанных.

квадрат») критерия  К. Пирсона при опи­сании биологических признаков - 42,905 и условных – 28,679 при его критиче­ском значении 12,59.

Отмеченные  в 44 и 22% соответственно особенности зубного аппарата из-за отсутствия  во многих случаях достоверных стомато­логических сведений по без вести пропавшим  потеряли свою диагностическую  значимость, о чем свидетельствует недостаточное использование этих данных при идентификации: соответственно 12 и 10%.

Особое внимание  при экспертизе трупов во  второй сравниваемой  ТЧС (пожар в здании УВД), уделялось установлению редко встречающихся биоло­гических признаков; их значимость определяется возможностью встре­тить  индивида в той же половой  и возрастной  группах  с аналогичным при­знаком  и рассчитывалась по формуле, приведенной С.С. Абрамовым (2000).

Лабораторные  исследования,  требующие длительного   времени (в том числе геномная идентификация) проводятся при сомнении в тождестве  неопознанного трупа и лица, пропавшего без вести, или  при недостаточности экспертных, оператив­ных и следственных данных.

В целях успешной идентификации нами разработан алгоритм действия судебно-медицинской службы по получению, систематизации и использованию идентифицирующих признаков:

1.  Получение информации:

1.1. На месте катастрофы при обязательном участии специалиста в области судебной медицины, что обеспечит квалифицированный подход к объектам возможно биологического происхождения.

1.2. При проведении судебно-медицинской экспертизы трупа; В ходе проведения лабораторных исследований, не требующих больших временных затрат: установление пола, возраста, роста, групповой принадлежности.

2.  Закрепление информации:

2.1. В исследовательской части «Заключения эксперта».

2.2. При сигналитической фотосъемке и видеозаписи.

2.3. Составление судебно-медицинским экспертом совместно с оперативно-уполномоченными МВД идентификационных запросов, опознавательных карт или сводных таблиц.

3.  Совместный анализ полученной информации судебно-медицинских экспертов и сотрудников правоохранительных органов.

4.  Проведение лабораторных исследований, требующих длительного времени, в том числе геномная идентификация.

5. При сохранившемся лице трупа и отсутствии опознающего лица целесообразно изготовить гипсовые или восковые маски.

Проведенными нами исследованиями  при сопоставлении результатов идентификации личности в двух катастрофах – железнодорожной (1989 г.) и пожаре в здании УВД (1999 г.) установлена необходимость систематизации и

централизации ин­формации по неопознанным трупам и без вести пропавшим, ее экспертный анализ, в том числе  при необходимости с реконструкцией  обстоятельств случившегося происшествия. Централизация  и систематизация  информации по неопознанным трупам, ее оперативное использование  для эффективного опознания возможны путем ведения единого учетно-статистического документа – предлагаемой нами «Карты погибшего при чрезвычайной ситуации».

Заполнение «Карты…» производится  временно развернутыми функ­циональными  структурами  на следующих  этапах ликвидации последствий  ТЧС: при обнаружении  биологических объектов (трупов) в ходе  поисково-спа­сательных работ, при получении экспертной информации в ходе осмотра  места

происшествия, при проведении судебно-медицинской экспертизы трупа, проведении лабораторной диагностики в не­прерывном  режиме работы, при сравнительном анализе  идентификацион­ных  сведений у лица, пропавшего без вести, и неопознанного трупа.

Необходимыми условиями  успешного опознания являются  установление, закрепле­ние информации, анализ и обмен информацией  между  структурными  подразделе­ниями бюро судебно-медицинской службы и различными ведомствами.

В Ы В О Д Ы

1. Техногенные чрезвычайные ситуации различаются длительностью воздействия повреждающих факторов, степенью разрушения трупов и доступностью в зоны катастрофы, что влияет на сроки и результативность проведения судебно-медицинской экспертизы.

2. Степень разрушения трупов определяет объем судебно-медицинской экспертизы по выявлению идентифицирующих признаков разного уровня значимости при участии различных подразделений бюро судебно-медицинской экспертизы и режима их работы.

3. Алгоритм действия судебно-медицинских  экспертов на разных этапах работы  предусматривает определенные объемы общих судебно-медицинских и лабораторных исследований для идентификации личности во взаимосвязи с правоохранительными органами.

4. Разработанная карта «Погибшего при чрезвычайной ситуации» повышает эффективность работы судебно-медицинских экспертов совместно с правоохранительными органами по опознанию без вести пропавших как в процентном, так и временном  аспектах.

Практические рекомендации

 Возрастание числа  техногенных ситуаций,  уве­личение  при этом числа  погибших, в том числе с не установленной личностью, требуют решения конкретных задач, поставленных перед су­дебно-медицинской экспертизой, в зависимости от вида катастрофы. Четкая формулировка поставленных задач в пределах их целесообразности позволит ис­ключить излишние экономические затраты и сократит время проведения судебно-медицинских работ, в том числе по идентификации неопознанных трупов.

 Для успешной идентификации неопознанных трупов с целью обнаружения   биологических объектов, квалифицирован­ного под­хода к ним и экспертной оценки идентифицирующих признаков на месте катастрофы необходимо  участие  судебно-медицинского эксперта от начала поисково-спасательных работ.

При судебно-медицинской экспертизе  неопознанного трупа необходим целе­направленный поиск  идентифицирующих признаков, так как условия  протека­ния  некоторых катастроф  вызывают  термические разрушения, при которых тради­ционные  особые приметы (родинки, татуировки, рубцы) часто уничтожаются, а стоматологический  статус трупа  в  большинстве  случаев не мо­жет быть  сравним с таковым у лица, пропавшего без вести. 

В связи с этим мы предлагаем следующий  системный подход для выявления идентифицирующих биологических признаков по уровню их значимости:

- редко  встречающиеся;
- обычно  встречающиеся;
- часто встречающиеся.

Затем  на основании этих признаков и данных лабораторной диагностики (проводимой в непрерывном режиме работы) пола, возраста, роста, групповой принадлежности определяются этапы экспертного анализа с последующим процессуальным проведением опознания в следующем алгоритме:

1.  При неизмененной или незначительно измененной внешности визуальная идентификация неопознанного трупа.

2.  При значительно измененной внешности трупа визуальная идентификация с экспертным анализом оперативно-следственных данных.

3.  При разной степени разрушениях трупов (от частично  сохранившихся объектов до фрагментирования) лабораторная диагностика половозрастных признаков, групповой принадлежности ткани с учетом индивидуальных биологических признаков должна сочетаться с анализом оперативно-следственных данных.

4. При невозможности опознания на предшествующих этапах должна проводиться лабораторная идентификация, требующая значительных материальных и временных затрат (например,  геномная). 

Взаимодействие  судебно-медицинской службы с правоохранитель­ными органами  при идентификации неопознанных трупов осущест­вляется по алгоритму, один из вариантов которого разработан и предлагается нами в виде «Карты погибшего при чрезвычайной ситуации».

ЛИТЕРАТУРА

1. Абрамов С.С., Алексеев И.В., Ге­дыушев И.А. и др. об установлении лич­но­сти погибших при авиационных катастрофах // Судебная меди­цина. – 1999.- 42.-№2.-с.3-4.,

2. Абрамов С.С. Компьютерная кранио-фациальная идентификация (методоло­гия  и практика): Дисс. д. м.н.- М.,1998.

3. Авхименко М.М., Бабенко О.В., Агапов В.И. и др. Терроризм: некоторые медицинские , социальные и психологические аспекты// Военно-Меди­цин­ский  журнал.-1999 Т. ССС ХХ, № 9.-С.20-24.

4. Азанов С.Н., Корнейчук Ю.Ю., Корнейчук Л.В. Психологические особен­но­сти взаимодействия  спасателе с населением в зоне бедствия IIМежду­народ­ный симпозиум “партнерство во имя жизни – снижения риска чрезв. Ситуа­ций, смягчение последствий аварий и катастроф”: Пленар.док. и тез.выступ., 24-25 июня 1998 г., Москва. М., 1998 с.92.

5. Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Жегалов В.А.. Приниципы  сортировки ока­за­ния  медицинской помощи и эвакуации из очагов массовых ожогов // Mеди­цина катастроф: Материалы международной конференции ( 23-25мая 1990).-М.,-1999, С.157.

6. Александров  А.В., Богачева О.П., Глущук В.Н. и др. Особенности  при­ме­нение методов отождествление  личности  граждан, ставших жертвами  мас­совых беспорядков, межнационального конфликтов и локальных во­енных действий. …..С.-277-278.

7. Анисимов  В.Н., Ботяков  А.Г., Курано А.Г. и др. Некоторые хирургиче­ские  проблемы медицины катастроф и пути их решения. Военно-меди­цинский журнал.-1999.Т.ССС.ХХ,№ 5 .-с.16-19.

8. Бабаханян Р.В., Кирсанов А.С., Петров Л.В. Определение  токсичных в крови погибших в очаге пожара // Судебно-медицинская экспертиза.-1989.-№2._ С.28-30.

9. Баркаган З.С. Геморрагические  заболевания  и синдромы М.:Медицина,1988.

10. Бахметьев В.И., Бабичев В.И. О возможности микрорентгенографиче­ского иследования мелких фрагментов костей, сожженных до черного ка­ле­ния//Современные вопросы суд.мед. и экспертн.практики.-Ижевск, 1975.-Вып.3.- С. 298-299.

11. Бахметьев В.И. Исследование фрагментов сожженных костей в судебно-ме­дицинском отношении: Автореф. Дис.канд.мед.наук-М.,1997-18 С.

12. Бахметьев  В.И., Зазулин Ю.В., Мандыркин А.В. и др. Использование  ав­то­матизированной  системы обработки для идентификации личности че­ловека по морфологии костей // Проблемы  идентификации в теории и практике су­дебной медицины: Всероссийский  съезд судебных медиков, 4-ый Мате­риалы .- М.; Владимир, 1996- У.1.- С..58-59

13. Безопасность России. Правовые социально-экономические  и научно-тех­ни­ческие  аспекты: Медицина катастроф и реабилитация –М.: МГФ « Зна­ние», 1999.

14. Беляева Е.В. Исследование твердого неба человека с целью идентифика­ции личности//Всероссийский съезд судебных медиков, 3-ий: Материалы .- Са­ратов, 1992 .-С.-248-250.

15. Березовский М.Е. Значение  патологии костной системы при идентифика­ции в личности человека// Всероссийский  съезд судебных медиков, 4-ый Мате­риалы .- М.; Владимир, 1996- У.1.- С..59-60.

16. Бобий Б.В., Жуков В.А., Кузнецова Р.А. Постникова Л.К. Объем и харак­тер экспертной медицинской  помощи в чрезвычайной ситуации //  Акту­альные вопросы медицинских катастроф: Материалы Всероссийской на­учно-прак­тической конференции( Пермь, 15-16 сент.1999) М.: Всероссий­ский  центр медицины катастроф « Защита».-2000.-С.95.

17. Брюсов П.Г., Жижин В.В., Коноваленко С.И. и др. Медицинская сорти­ровка –важнейший организационный момент оптимизации медицинской  помощи пострадавшим при ЧС // Военно-медицинский журлан.-1992.-№1.-С.21-24.

18. Боенко С.К., Полищук С.А., Родин В.И. Поражения  дыхательных путей у обожженных Киев: Здоровья ,-1990.

19. Валетов Д.А. Организация  медико-криминалистического обеспечения , ус­тановления личности неопознанных трупов в Санкт-Петербурге// Тео­рия и практика судебной медицины.-С-Петербург,1998.-С.45-49.

20. Варшавец Н.П., ГедыгушевИ.А. Об организации судебно-медицинского обеспечения стихийоных бедствий и технологических катастроф// Всерос­сийский  съезд судебных медиков, 4-ый Материалы .- М.; Владимир, 1996- У.1.- С..14-16.

21. Васильев В.Л. Юридическая психология. 3-е изд.-СПб: Издатель­ство»Питер», 2000.

22. Велищева А.С., Томилин В.В. Организация  судебно-медицинских иссле­до­ваний  при авиационных катастрофах// судебно-медицинская экспер­тиза- 1981.-№2.-С.20-23.

23. Воронцов И.В., Ивашина Л.И., Акиньшин А.В. Стандарты по медико-со­ци­альному  обеспечению при химических авариях// Приложение к жур­налу  « Медицина катастроф»,-1998.-«1.-С.3-58.

24. Гареев А.М., Имаев А.А., Мухаметов Р.Ю. и др. Особенности судебно-ме­ди­цинской экспертизы погибших при железнодорожной катастрофе// Ак­туаль­ные вопросы  медицины катастроф.-Уфа, 1990.- С.56-58

25. Гармус А.К. Возможности идентификации личности по костям голени: Ав­тореф.дисс…канд.мед.наук.-Каунас,1974.-С.30

26. Гедыгушев И.А. судебно-медицинская экспертиза при реконструкции об­стоятельств и условий  причинения повреждений(методология и прак­тика).-М.,1999.

27. Гедыгушев И.А. Организация судебно-медицинского обеспечения при сти­хийных бедствиях и технологических катастрофах// Сборник докладов меж­ведомственной конференции « Интелектуальные  ресурсы регионов России на рубеже тысячелетий».- Ярославль.-2000.-С40-42.

28. Гоголев М.И., Кузнец Е.И. Значе­ние терминологии в планировании и управ­лении служебой медицины катастроф// Медицина катастроф.- М., 1995.-3-4 (11-12).- С.94-95

29. Гоголев М.И. Медико-санитарное обеспечение пострадавшего населения в больших городах // Служба медицины катастроф: Материалы междуна­род­ной конференции ( 29 сент.-3окт.1997).-М.:Всеросс.центр медицины катаст­роф « Защита»,-1998.-С.137-141.

30. Голубович Л.Л. Судебно-медицинская экспертиза сожженных костных ос­танков // судебно-медицинская экспертиза.1990.-№2.-С.24-27.

31. Голубович Л.Л. Современные возможности судебно-медицинской иден­ти­фикации личности  по костям, подвергшимся воздействию высокой темпе­ратуры: Автореф.дисс.докт.мед.наук.-М.,1991.-С.40.

32. Горячев А.М., Стерляков Г.А., Шолк М.З. и др Характер поражений и опыт оказания помощи пострадавшим при авиационной катаст­рофе//Актуальные вопросы медицины катастроф: тез. докл. Всероссий­ской конференции ( 22-23 февраля 1990). Уфа,1990.-С.73.

33. Гостюшин А.В. Энциклопедия экстремальных ситуаций М.:»Зеркало», 1994.

34. Градаускас Л.К. Материалы к определению возраста человека по данным рентгенологического исследования шейного отдела позвоночника у лиц мужского пола.// Внедрение в практику новых методов судебной меди­цины и криминалистики.-Каунас,1987.-С.25-26.

35. Григорьев Ю.И., Сафронов С.Н. Организация  взаимодействия территори­альное службы медицины катастроф с медицинскими службами» другими подразделениями ведомств области // Вестник новых медицинских техно­ло­гий.-1997.-№3.-С.135-139.

36. Громов А.П., Звягин В.Н., Науменко  В.Г. и др. Судебно-медицинская иден­тификация личности пострадавших при катастрофах и стихийных бедствиях // Военно-медицинский журнал.-1990.-№9.-С.17-18.

37. Гужеедов В.Н. Воронцов В.С. Использование стоматологического статуса при проведении идентификационных исследований// судебно-медицин­ская экспертиза.-1984.-№1.-С.27-29.

38. Гурьянов А.Х., Муртазин З.Я., Сочилов Б.Я. Результаты анализа органи­за­ции и тактики медицинской  помощи пострадавшим при взрыве конден­сата газа в Башкирии// Военно-медицинский журнал.-1991.-№7.-С.44-46.

39. Джамолов Д.Д. Об определениии видовой , половой и возрастной принад­лежности поясничных позвонков скелета взрослого человека: методиче­ские рекомендации.-М.,1978.-С.28.

40. Дегтярев А.М. Восстановление и сохранение первоначального облика лица трупов в судебно-медицинской  практике: Автореф., канд., дисс., на соиска­ние  степени к.м.н..-М.,1993.

41. Дегтярев А.М. Посмертные маски в судебно-медицинском  отношении. Проблемы теории и практики судебной медицины/ Всероссийский съезд су­дебных медиков, 4-ый: Материалы .-М.;Владимир,1996.-У.1.-С.64-65.

42. Дмитриева Т.Б.Гончаров С.В., Всероссийская служба медицины катаст­роф// Военно-медицинский  журнал.-1998.Т.ССС Х1Х,№1-С.14-23.

43. Донцов В.В. Взаимодействие  следователя  и судебных медиков при уста­новлении  личности гнилостноизмененных и скелетированных трупов// Во­просы  судебно-медицинской экспертизы и криминалистики.-Горь­кий,й1978.-С.7-9.

44. Дубягин Ю.П., Дубягина О.П. Общая характеристика типа  применения ме­тодов и средств  идентификации личности массовых жертв в результате  терр. актов, аварий, катастроф, стихийных бедствий, гражданских беспо­ряд­ков и локальных военных действий //Всероссийский  съезд судебных меди­ков, 5-ый: Материалы.-М.-Астрахань,2000, С.275-277.

45. Дубягин Ю.П. Руководство по розыску и расследованию неочевидных убийств.-М.: Буковица,1997.

46. Зазулин Ю.В., Бахметьев В.И., Мустафин М.И. Способ медико-криминали­стической  идентификации личности по морфологическими  признакам сег­ментов верхних конечностей // Судебно-медицинская экспертиза.-2000.-№5.-С.29-32.

47. Звягин В.Н., Зимин А.М. принципы выделения  признаков внешности че­ло­века в целях медико-криминалистической  идентификации личности // Су­дебно-медицинская экспертиза.- 1978.-№2.-С.25-28.

48. Звягин В.Н., Тарасов И.Б. Судебно-медицинские аспекты дерматоглифики кистей и стоп // Судебно-медицинская эспертиза.-1989.-№2.-С.14-16.

49. Звягин В.Н.,Щербаков В.В.// Всеросссийский съезд судебных медиков,4-ый: материалы.-М.;Владимир,1996.-Ч.1 С.42-43.

50. Звягин В.Н., Иванов Н.В., Нарина Н.В., Компьютерная  идентификация  личности по черепу и прижизненной фотографии методом Роsrid 1.1 // Су­дебно-медицинская экспертиза.-2000.-№5.-С.22-29.

51. Зербино Д.Д. Антропогенные экологические катастрофы.-Киев: Наукова думка, 1992.-

52. Иванов П.Л., Томилин В.В. О свременном состоянии и перспективах раз­ви­тия молекулярно-генетических экспертных исследований в судебной меди­цине Российской Федерации //  Всероссийский съезд судебных медиков, 4-ый: Материалы.-М.; Владимир,1996.-Ч.1.- С.93-96.

53. Иванов П.Л. Решение  неординарных экспертных задач в практике моле­ку­лярно-генетического идентификационного анализа.// Всероссийский съезд судебных медиков, 4-ый: Материалы. -М.; Владимир,1996.-Ч.1.- С.88-90.

54. Инструкция об организации  и тактике установления личности граждан не­опознанным трупам, больных и детей, которые по состоянию здоровья  или возрасту не могут сообщить о себе сведения, утв. Приказом МВД РФ № 213 05.05.93г.

55. Исаенко М.В., Иванов П.Л. Экспериментальная проверка предполагаемых  механизмов возникновения “ Лэддер”-эффекта при STR- типировании ДНК.// Всероссийский  съезд судебных меди­ков, 5-ый, под ред. Крюкова В.Н., Солохина А.А., Томилина В.В. и др. : Мате­риалы .-М.-Астрахань,2000, С.259-261.

56. Исмагилов О.К.,  Ципоркин Р.Е., Феоктистова Т.А. и др.  Организация  ин­формационного центра при судебно-медицинском обеспечении послед­ствий катастрофы// Актуальные вопросы медицины катастроф.-Уфа,1990.-С.60-61.

57. Каратай  Ш.С., Бадюгин И.С. Классификационные построения в меди­цине катастроф// Военно-медицинский  журнал.- Т. ССС Х1Х.-1998.№3.-С.16-21.

58. Карниз А.Ф., Масалин Ю.М. Особенности работы  санитарно-эпидемиоло­ги­ческих учреждений  ( подразделений в чрезвычайных ситуациях // Во­енно-медицинский журнал. -Т.ССС ХУ11.- 1996.-№2.-  С.38-45.

59. Ковалев А.В. Идентификация  личности по строению грудной клетки  и по­звоночника// Материалы симпозиума по проблеме  инедтификации лично­сти.-С-Петербург,-1996.- с.20-23.

60. Колкутин В.В., Харламов С.Г., Толмачев И.А. и др. Молекулярно-генети­че­ские  методы в практике военной судебно-медицинской  экспертизы// Во­енно-медицинский журнал.-Т ССС ХХ1.-2000.- № 3.-С. 12-16.

61. Коротких П.П., Решеников Е.В. Методологические  аспекты  деятельности медицинской службы в чрезвычайной ситуации// Военно-медицинский жур­нал.-1990.-№11.-С.11-13.

62. Космачев В.П. О взаимодействии  работников  следствия  и судебно-ме­ди­цинских экспертов// Вопросы судебной медицины и экспертной прак­тики.- Чита,1990.-С.12-15.

63. Кохановский В.П. Философия  и методология  науки: Учебник для выс­ших учебных заведений .- Ростов н/д.:»Феникс»,1999 г.

64. Кунина Л.Д., Воронко Е.А., Гончар Ю.С. и др.  Принципы организации ме­дицины катастроф//Медицина катастроф: Материалы международной  кон­ференции ( 23-25 мая 1990).-М.,-1990.-С.87.

65. Лакин Г.Ф. Биометрия: Учебное пособие для биологич.спец.вузо.-3-е изд.перераб. и доп.-М.:Высшая школа,1980.

66. Лаптев З.Л. О возрастных измене­ниях грудины, выявляемых при рент­ге­но­логическом исследовании // Материалы первой научной конф. Терно­поль­ского отделения УкрНОСмиК.-Тернополь,1965.-С.51-52.

67. Лебедев В.В., Малаховский Д.Е., Попова М.Н. Структура  и характер по­вре­ждений при некоторых технических катастрофах и стихийных бедст­виях // Медицина катастроф: Материалы международной  конференции (23-25 мая 1990).-М.,-1990.-С.103.

68. Лопатин Д.А., Юдина Н.Г. к вопросу об организации опознания  лиц, по­гибших в условиях чрезвычайных ситуаций – Всероссий­ского съезд  судеб­ных медиков 5-ый:  Материалы.- М.,ВОСМ.-2000.-С 46-47.

69. Лукьянов Г.Д., Рыжков М.А.,Сипапин Ю.В. Задачи автономного управле­ния действиями службы экстремальной медицинской  помощи в чрезвы­чайной ситуации// Военно-медицинский журнал.-1994.-№9.-С.20-24.

70. Лукьянчук Э.М., Стажадзе Л.Л., Адамов В.Р. и др. Некоторые вопросы ор­ганизации медицинского обеспечения пострадавших при криминальных взрывах // Военно-Медицинский журнал.-Т.СССХХ.-1999.-№10.- С.16-22.

71. Максимов Г.К., Околелов В.В., Овчинников А.В. Медико-тактическая клас­сификация катастроф // Военно-медицинский журнал.-1994.-№11.-С.15-18.

72. Медико-криминалистическая идентификация /Под ред. В.В.Томилина.-Норма-инфра.М.,2000.

73. Медицина катастроф: Учебное пособие /Под ред.проф.В.М.Рябочкина,проф. Г.И. Назаренко.-М.:»ИНИЛтд», 1996.

74. Мешков В.В. Организация экстренной медицинской помощи населению при стихийных бедствиях и других чрезвычайных ситуациях.-М.:Медикас,1991.-С.11-13.

75. Муртазин З.Я. Информационная служба как составная часть медицины ка­та­строф на примере катастрофы в Башкирии // Медицина катастроф: Ма­те­риалы международной конференции (23-25 мая 1990).-М.,-1990.-С.113.

76. Мякотина И.А., Парфенова Л.Н., Демьяненко В.А., Концепция создания и функционирования  системы медицинского обеспечения ситуаций нево­ен­ного характера. Результаты иссле­дования штаба ГОРСФСР.-М.:Изд.Минздрава РСФСР,1990.

77. Найнис И.-В.И., Рашимас А.П.,Юрялявичюс Р.-Й.А. Установление пола по остеометрическим признакам лопатки методом дискриминантных функций // Третий всесоюзный съезд судебных медиков: Тезисы докла­дов.- Москва-Одесса,1988.-С.188-189.

78. Неклюдов Ю.А. к судебно-остеологической  диагностике возраста // су­дебно-медицинская экспертиза.-1981.-№2.-С.33-34.

79. Нечаев Э.А., МалаховС.Ф., Дедушкин В.С. и др. Особенности лечебно-эва­куационных мероприятий при железнодорожной катастрофе в Башки­рии // Военно-медицинский журнал.-1989.-№10.-С.12-17.

80. Нечаев Э.А. Проблемы медицинского обеспечения в экстренной ситуации // Военно-медицинский журнал.-1990.-№6.-С.10-12.

81. Нечаев Э.А., Форшатов М.Н. // Военная медицина и катастрофы мирного времени М.: НИО «Квартет»,-1994.

82. Новиков Г.А., Павлов П.А. Формы и методы взаимодействия  судебно-ме­дицинской  службы области с правоохранительными органами// Актуаль­ные вопросы  теории и практики суд-мед.экспертизы.-Ленинград,1992.-С.15-16.

83. Новоселов В.П. Организация судебно-медицинской экспертизы на терри­то­риальном уровне: Дисс д.м.н.- М.,1996г.

84. Ожоги. Руководство для врачей / Под ред.Б.С.Вихриева и В.М. Бурмист­рова.-Л.:Медицина,1981.

85. Организация и проведение меди­цинской экспертизы контингентов, участ­вующих в ликвидации последствий  чрезвычайных ситуаций. Методиче­ские рекомендации № 98/280 М.: Всероссийский центр медицины катаст­роф « Защита»,2000.

86. Организация  лечения при термических поражениях в чрезвычайных си­туа­циях. Методические рекомендации № 98/290 М.: Всероссийский центр ме­дицины катастроф « Защита», 1999.

87. Организация экстренной медицин­ской помощи населению при стихий­ных бедствиях и других чрезвычайных ситуациях / Под ред. В.В.Мешкова М.1991.

88. Основные направления государственного регулирования развития здраво­охранения Российской Федерации на 2000-2010гг. // Проблемы социаль­ной гигиены, здравоохранения и истории медицины,-2000.-№3.-С.3-14.

89. Паждин Ю,Н. // Об инструкциях и приказах МВД по работе с неопознан­ными  трупами //. Всеросийский  съезд судебных медиков, 4-ый: мате­риалы.-М.; Владимир,1996.Ч.1.-С.26-27.

90. Пашинян Г.А., Тучик Е.С. Судебно-медицинская экспертиза при крупно­масштабных катастрофах. М.: Изд-во « ПАН»,1994.

91. Панфилов В.В. История становления и развития розыскных подразделе­ний органов внутренних дел // Информационный бюллетень по материа­лам Все­российского совещания – семинара по организации и осуществле­нию орга­нами  внутренних дел розыскной работы 23-25 мая 2000г. г. Но­вомосковск, Тульской обл..

92. Пашинян Г.А., Аюб Ф. Применение одонтограмной и панорамной  рент­гено­графии при идентификации личности // Судебная медицина 1992.-№4.-С.23-24.

93. Пашкова В.И. Резников Б.Д. Судебно-медицинское отождествление лич­но­сти по костным останкам.- Саратов: Саратовский ун-т,1978.

94. Петров В.В. Некоторые результаты  обобщения экспертиз обгоревших ос­танков трупов // Актуальные вопросы теории и практики судебной меди­цины.-Ленинград,1986.-С111-112.

95. Петров В.П. Классификация   признаков  человека для целей  идентифи­ка­ции личности // Актуальные вопросы  теории и практики судебно-меди­цин­ской экспертизы.-ленинград,1992.-С132-133.

96. Плаксин В.О., Шапиро В.А. Организация работы судебно-медицинской службы в случае массовой  гибели людей // Актуальные вопросы меди­цин­ского обеспечения пораженных на этапах медицинской эвакуации.-Ка­зань,1989.-С.26-27.

97. Положение о службе медицины катастроф Министерства здравоохра­нения Российской Федерации.09.07.97.

98. Попов В.Л, Бабаханян Р.В.,Бушуев Е.С. Судебно-медицинская экспертиза погибших при  крупно-масштабных пожарах // Судебно-медицинская экс­пертиза.-1992.-№2.-С16-18.

99. Попов В.,Ковалев А., Пенттила А. и др.  Верификация кровного род­ства,как одна из задач при идентификации личности // Материалы симпо­зиума по проблеме идентификации личности: С-Пт.,1996.-С15-18.

100.  100.Потапов А.И., Теряев В.Г., Газетов Б.М. Экспертная оценка орга­низа­ции медицинской помощи при катастрофах мирного времени // Военно-ме­дицинский журнал.-1990.-№4.-С.11-14.

101.  101.Потапов А.И. Теряев В.Г.. Принципы оказания медицинской по­мощи пострадавшим в зоне катастрофы и во время эвакуации // Военно-ме­ди­цин­ский журнал.- 1990.-№8.- С.43-45.

102.  Прокопов В.Т. Состояние и пути оптимизации розыскной деятельно­сти органов внутренних дел в современных условиях // Информационный бюллетень по материалам Всероссийского совещания – семинара по орга­ни­зации и осуществлению органами  внутренних дел розыскной работы 23-25 мая 2000г. г. Новомосковск, Тульской обл. С.13-25.

103.  Руководство по медицинскому расследованию авиационных происше­ствий . М.: « Воздушный транспорт»,1986.

104.  Рябочкин В.М., Ватанов Н.Н., Державин В.М., Розинов В.М. Катаст­рофы и дети / Под ред. Акад. РАМН Ю.Ф.Исакова .- Изд.2-ое.-М.,1997.

105.  Савенков Ю.Н, Опыт работы ГУВД Воронежской области в раскры­тии убийств, замаскированных под безвестное исчезновение // Информаци­он­ный бюллетень по материалам Всероссийского совещания – семинара по организации и осуществлению органами  внутренних дел розыскной ра­боты 23-25 мая 2000г. г. Новомосковск, Тульской обл.С.103-109.

106.  Савушкин А.В., Коровянский О.П., Организации медико-криминали­стического обеспечения. Установление личности по неопознанным тру­пам в экспертных подразделениях МВД России // Всероссийский  съезд судебных медиков,4-ый: мате­риалы.-М.;Владимир,1996.-ч.1.-С.33-35.

107.  Сергеев Г.В.,Нечаев Э.А., Взаимодействие гражданского  здравоохра­нения и военной медицины при массовых катастрофах // Актуальные во­просы  медицины катастроф: тез.докл. Всероссийской конференции (22-23 февраля 1990).-Уфа,1990.-С.136.

108.  Сибилев С.М., Сорокин А.П., Шендяйкин А.П. и др. Организация ме­дицинской помощи пострадавшим при крушениях и авариях  на железных дорогах // Военно-медицинский журнал.-1990.-№8.-С.54-55.

109.  СметникВ.П., Тумилович Л.Г., Неоперативная гинекология. Спб.:Сотис,1995.

110.  Соловьев В.Н. о повышении эффективности работы по идентифика­ции неопознанных трупов // Информационный бюллетень по материалам Все­российского совещания – семинара по организации и осуществлению ор­ганами  внутренних дел розыскной работы 23-25 мая 2000г. г. Новомос­ковск, Тульской обл.С.114-122.

111.  Тератология человека /Под ред.Лазюка Г.И..- М.:медициная,1991.

112.  Томилин В.В.,Кисин М.В. Исследование объектов биологического происхождения как источника идентификации личности // Судебно-меди­цинская экспертиза.-1981.- № 2 .- С.36-41.

113.  Томилин В.В., Заславский Г.И.,Звягин В.Н. и др. К вопросу  о состоя­нии проблемы идентификации неопознанных трупов  при катастрофах // Ма­териалы симпозиума по проблеме идентификации личности: Мате­риалы.-С-Петербург,1996.-С.23-25.

114.  Томилин В.В., Звягин В.Н., Мордасов В.Ф. и др. // идентификация не­опознанных трупов применительно к  ситуации  «Медицина катастроф» // Всероссийский  съезд судебных медиков,4-ый: Материалы.-М.;Владимир,1996.-ч.1.-С.36-37.

115.  Трифонов С.В.. Исторический аспект формирование персонала службы медицины катастроф в Российской Федерации // проблемы соци­аль­ной гигиены и история  медицины.-1998.- №4.-С.40-44.

116.  Тучик Е.С., Чернов Н.В. орга­низация судебно-медицинского обеспе­чения, ликвидация последствия катастрофы  в Башкирии // Акту­альные во­просы  медицины катастроф: тез.докл. Всероссийской конфе­ренции (22-23 февраля 1990).-Уфа,1990. С.63-65.

117.  Тучик  Е.С. Организационные принципы работы судебно-медицин­ской экспертизы при железнодорожной катастрофы // Всероссийский  съезд су­дебных  медиков,3-ий: Материалы .-Саратов,1992.-С.33-37.

118.  Тучик Е.С. Некоторые вопросы организации судебно-медицинской эксперты и чрезвычайных ситуаций // судебно-медицинская экспертиза.- 1993.- № 3 .-С.33-35.

119.  Устинова Л.П., Русакова В.И., Шкуратенкова Г.В. Определение груп­повой  принадлежности костных фрагментов ускоренным способом // во­просы судебной медицины и права:  Сборник научных трудов  / Под ред. В.В.Сергеева, А.П.Ардашкина, А.А.тарасова.- Самара; Сам ГМУ, 2000.-С.97-99.

120.  Чернов Н.В., Тучик Е.С., Шаймарданов Р.Н. Особенности идентифи­кации личности  погибших при катастрофе в Башкирии Актуальные во­просы  медицины катастроф: тез.докл. Всероссийской конференции (22-23 февраля 1990).-Уфа,1990.-С.66-68.

121.  Чернышов А.П., Авдеев А.И. особенности идентификации трупов не­известных лиц в зоне очага землетрясения ( Сахалин – 1995) Проблемы  в теории и практике судебной медицины // Всероссийский  съезд судебных медиков,4-ый: материалы.-М.;Владимир,1996.-ч.1.-С.41-43.

122.  Федоров  В.Д., Рябов Г.А., Комаров Б.Ф. Современные проблемы ме­дицины катастроф в СССР //  Военно-медицинский журнал.-1990.-№8.-С.14-17.

123.  Федосюткин Б.А. первоочередные задачи совершенствования органи­зации работы по опознанию неизвестных трупов 112-й Всесоюзный съезд судебных медиков / Теs. Докладов. –Минск,1982.-С.56-57.

124.  Федосюткин Б.А. К  понятию « Индивидуальность « внешнего об­лика человека / Внедрение в практику новых методов судебной медицины и кри­миналистики.- Каунас, 1987.-С.94-95.

125.  Федощенко В.Н.  О мерах по дальнейшему  совершенствованию ра­боты аппаратов уголовного розыска МВД, ГУВД, УВД субъектов Россий­ской Федерации в раскрытии преступлений, розыске преступников и лиц, пропавших без вести // Информационный бюллетень по материалам Все­рос­сийского совещания – семинара по организации и осуществлению ор­ганами  внутренних дел розыскной работы 23-25 мая 2000г. г. Новомос­ковск, Туль­ской обл.С. 5-13.

126.  Шахраманьян М.А., Акимов В.А., Козлов К.А. Оценка природной и техногенной безопасности России.-,М.,1998.

127.  Шевченко Ю.Л. // Принципы обеспечения качества медицинской по­мощи раненым и больным // Военно-медицинский журнал.- 1997. Т.СССС ХУ111, № 3 .-С 3-13.

128.  Шупик Ю.К., К исследованию зубов, подвергшихся воздействию вы­со­кой температуры // Судебно-медицинская  экспертиза и криминалисттика на службе следствия.- Вып.У1: Ставрополь, 1971.-С.400-402.

129.  Щепин О.П., Филатов В.Б., Погорелов Я.Д., и др. Региональное здра­во­охранение России: пути формирования и развития //  Проблемы социаль­ной гигиены, здравоохранения и истории медицины.-1999.-№1.-С.3-13.

130.  Щербаков В.В. Организационные и научно-методические  принципы медико-криминалистической   идентификации в условиях чрезвычайных си­туаций с массовыми человеческими жертвами: Автореф.дис.на соиска­ние уч.степени к.м.н.,М.,2000.

131.  Юдина Н.Г., Ардашкин А.П.. Алгоритм и формы взаимодействия  су­дебно-медицинской службы с правоохранительными органами при уста­нов­лении личностей в условиях  массовой гибели  людей. - вопросы су­дебной медицины и права. Самара,  СамГМУ, 2000.-С.109-112.

132.  Яблочкин В.Д. Экспертное зна­чение определения летучих продук­тов горения неметаллических материалов при исследовании погибших на по­жаре // Судебно-медицинская экспертиза,-200.-№6.-С.30-33.

133.  Яковлев Д.Ю., Солодун Ю.В., Проскурин В.Н., Криминалистическая диагностика останков при расследовании причин крупных авиационных ка­тастроф // Всероссийский съезд судебных медиков, 5-ый: Материалы.-М.Астрахань,2000, С.300-301.

134.  Абадо Г. Медицинские инфраструктуры  на случай стихийных бедст­вий// Военно-медицинский журнал.-1990.-№8.-С.28-30.Пер. с итал.

135.  Arad V., Berhonstadt H. Zelingher J. Ghe  effect of continous operation in a chemical protective ensemble on the perfomance of medical tasks in trauma management.// The Journal of trauma/-1993/-Vol.35, № 5-P.800-804.

136.  Aspectos medico- legales dla historia clinica. del Rio Mario Teresa Criado. Med. Clin.- 1999/ 112.- № 1.- Р.24-28.                                                                                 

137.  Bankole A. Und Leopold D. Die Bestimmung des Kopf-und Schadelum­fanges am Sektionsmaterial.-1977.

138.  Бар. И., Шемер Дж., Хаспел И. И др. К вопросу о планировании   мероприятий по ликвидации последствий  катастроф // Военно-медицинский журнал.-1990.-№9.-С.3-5.Пер. с англ.

139.  Bellamy R.F.,Patrol A. Encounters a Boody Trap Miellit. Med.,1987.- Vol.152.- № 10.-Р.5-7-508.

140.  Bodecker C. // Dent. Cosmos.-1925.-Vol.17.-P.-17-26.

141.  Boud J.D. & J.C. Problem in Reconstrucnion // Modem Trends in Forensic Medicine /- London.-1953.-P.133-152.

142.  Drennan Z., Zimpson D. Major incident hlens // Anaesthesia. 1992.Vol 47 (1).- P. 74-75.

143.  Busuttil A., Yones J.S. The sertification and  disposel of the dead in major disasters //Med.Sec.Zow.-1992.-Vol. 32(1).- P. 9-13.

144.  Butherford. W.H. The place of exerci- ses in disaster management // Jnjuru.1990. Vol. 157.- № 1.P. 79-82.

145.  Cerny M. Die Sexualdifferens in der reconstruiten Korperhohe als Krite­rium des, auf Grund der langen Giedmassenknochen nach ihren morphologischen Merkmalen,richtig bestimmen Geschlechts // Acta Fac. Rerum Natur. Univ.Comenianae.-1960.-S.503-520.

146.  Cerny M. Urcovani pohlavi podle post-kranialmilke skeletu // Symposium urcovani stari a pohlavi yedinece na zaklade studia Kostry.-Praha.-1971.-P.46-62.

147.  Cox R.D. Decontamination and management of hazardons material exno­sure victims in  the emergrnce departament // Ann. Emergency med.-1994.-Vol. 23,№ 4.- P. 761-770.

148.  Durwald W. Ein Weiters, Leicht an Wend B asres Geschlechtsmerkmal am Skelett.-1960.

149.  Durwald W. Forensis che Osteologie // Forensische Medizin.- Ber­lin,1966.-S. 362-380.

150.  Mergency medicint in hjhuiation-based systems of care. Cieancy carolyn V., Eisenberd John M. Ann. Emergence Med. 1997.30.- № 6.-C 800-803.

151.  Endris R. Forensicche katastrophmedizin. Metodir. Peannung. Organisation er Zeichevenidentifizierung.-Heidelferg Kiminalistik Verlage.-№6.-1990- P. 725-730.

152.  Fenstra O. Zur nuterchiechen Ausbildung von Explosionsverletzungen // Z. Rchtsmeed.- 1986.- № 1.- S. 27-30.

153.  Gischer H.  Pathologich-anatomisch Untersuchugen dei Flugzuegunfallen // Munch med. Wschr/- 1962.- Vol. 104.- P.325.

154.  Fulli Gune nouvelle mtthode de determination de la taille // Ann. Med. Leg.-Paris.-1956.-P.5.

155.  Hansen G. Altersbestimmung am proximalen Humerus-und Femurende im Rahmen der Identifizierung menschlicher Skelettreste // Wissenschafte Ztschr. D. Humboldt-Universitet zu Berlin.- Berlin, 1953-1954.

156.  Helmuht H. UndRempe H. Uber den Geschlechtsdimorphismus es Epistro­pheus beim Menschen // Z. Morph.-1968.-S.300-321.

157.  Hugret B. The identification Jeams // Chir. Dent. Francl.-1973.-Vol. 43/-P.46/

158.  Hunger H.,Scholz D., Zessing R. Untersu-chungen bei massenumfallen in de chemaliden DDR-Erfahrungen und Probleme der Zeipriger Arbeitsgruppe “Jdentifikation” // Beitr Jerichtl Med.-1992.Bd 50.- S. 261-266.

159.  Ганн С.У. От медицины  катастроф к  гуманитарной  медицине Гер­мании // Служба медицинских катастроф: состояние , организация, итоги деятельности, перспективы   развития: Материалы  международной конфе­ренции ( 29 сентю-3окт.1997) М. Всероссийский  центр медицины катастроф «Защита».- 1998 Е1. С.12-16.Пер. с нем.

160.  Gustafson G/ Forensic odontologie:Staphles Press.-London,1966.-215p.

161.  Iordanidis P. Determination du sexe par les du squelette (Femur, tibia, ra­dius, cubidus, astragale,calcaneum)// Ann. Med.Leg.-aris,1961.-P. 459-471.

162.  Iten P.X.. Identification of skulls by video superrimposition. J. Forensic Sci. 1987 Jan. V.32(1).-P.173-188.

163.  Krefft S. Entwichlung, Aufbau und Organication der Flegunfallmedizin in  Rahmen der Bundeswerk Flugmedizinisches Jnstitut der Zuftwaffe. Fursten-fled­bruh,1969.

164.  Леков Д.С., Колев В.Н. Канев К. и др. Организация  медицинской по­мощи при крупно-масштабных авариях// Военно-медицинский журнал .-1990.-№ 9.-С.12-16. Пер. с болг.

165.  Zs tests AD № sont-ils fibles? Sci. Et vie. 1998.- № 969.- P. 76-85.

166.  May G. Untersuchungen uber die Moglichkeit einer objektiven Altesbes­timmung durch Messung des Aschengehaltes der Zahne // Stomat.-1952.-Vol.5.-S. 67-73.

167.  Nemeskeri J., Harsanuyi L., Acsadi G. Methoden zur Diagnose des Leben­salters von Skelerrfunden // Anat. Anz.- Stuttgart.-1960.-Bd. 24.- N 1.S 70-95.

168.  Perper J.A., Patterson G.T., Backnr J.S., Face imiging reconstructive mor­phograph. A new method for physiognomic reconstruction. Am. J. Forensic Med. Pathol.- 1988 Jun. V. 9(2).- P. 126-138.

169.  Pesce Delfino V., Colonna M., Vacca E., Potente F., Introna F., Introna F. Jr. Computer-aided skull / face superimposition. Am. J. Forensic Med. Pathol. 1986 Sep.v.7(3).- P.201-212.

170.  Phelan M. Zearning from disaster // Brit. Med. J. 1990. Vol. 301. -1665. P.-1401.

171.  Претто Е., Purru E., Сафар П. И др. Ретроспективное исследование  в медицине катастроф . Военно-медицинский  журнал.-1990.-№ 9.-С. 14-16.Пер. с англ.

172.  Richardson M. Disaster When catastrophe strilkes. Phisicians rdes in emer­gency planning / Tex. Med.1992, Vol. 888. P. 38-45.

173.  Руководство  по медицине  под ред. Роберта Бекоу М.:Мир,1997. Пер. с англ.

174.  Russcell S. Fischer. Gdentitication of boodies in accidents involving ex­trem  disintergation of aviation accidents. Chicfdo. USA.- 1968.- P. 17-38.

175.  Saller K. Zur Anatomie der Geschlechter beim Menschn // Acta anat.-1954.-S. 62-93.

176.  Sandor T., Tasic M. Reconstructing the face from the skull Acta. Med. Leg. Soc. Liege.- 1989.- V. 39(2). -P. 425-430.

177.  Schimmler J.B., Helmer R.P., Rieger J. // Forensic Analisis of the Skull: Craniofacial Analisis, Reconstruction and Ilentification // Eds M.Y. Is­can,R.P.Helmer.-New-York.- 1993.-P.89-96.

178.  Sex-diagnosis of human cremated sceletdl material by means of mathmati­cal-statistical and data – analytical methods Van Vark GN., Amesz-Voothoeve W.H.M. Cuijper rs A.G..F.M. Homo.-1996.47, №1-3.- P. 305-338.

179.  Spepherd R.T. Peaning for disasters // Med/ Zeg/ J.-1990.-Vol.58(pt.j.)-P.3-4.

180.  Stell K.// New Tnge. J. Med.-1981.- Vol.304.-P. 635.

181.  Gelecommunication systems support ofdisaster medicine: Applications of basic information pathways. Jarshner Vicnjria, Burkle Frederich M. Ann. Emer­gency Med.- 1999.34, № 2.- P. 213-218.

182.  Тоpвальд Ю. Век криминалистики М., Прогресс, 1984. Пер. с нем.

183.  Vanezis P., Blowes R.W., Linney A.D., Tan A.C., Richards R., Neave R. Application of 3-D computer graphics for facial reconstruction and comparison with sculpting technigues. J. Forensic Si. Int. -1989 Jul. V. 42(1-2).-P. 69-84.